Любовь Рябикина - Жизнь моя - Армия

Михалыч уткнулся рылом в спину Витька, мгновенно вцепившись зубами в ватник на поясе и наконец-то замолчав. Черные глаза борова, опушенные белесыми длинными ресницами, вытаращились от страха. Морда, торчавшая из ворота старого ватника побагровела.

Наступила оглушающая тишина. Все заоглядывались по сторонам, но… Солдат, почувствовавший, что свинья кусает его, заорал не хуже поросенка. Васин, не смотря на тяжесть в руках, кинулся на помощь подчиненному. Мужик прекрасно знал, что значит укус взрослой свиньи. Раны подолгу не заживали и постоянно гноились.

Прапорщик даже не вспомнил, что у него в руках живые поросята. Перекинул ватник с животными в одну руку и попытался приподнять выгнувшийся шест с орущего благим матом солдата. Вскочивший Гулькин принялся помогать. Михалыч поехал назад, вырвав из солдатского ватника клок. Он охрип, но продолжал голосить. Визг напоминал рев раненого медведя.

Рогов встал с колен, посмотрел на дыру в ватнике и снова взялся за шест. Васин шагнул в сторону. Один из поросят выскользнул из драного ватника, кувыркнувшись в снег. Дико взвизгнув от ледяного прикосновения, свечкой подскочил вверх и рванул назад к старому скотному двору, не разбирая дороги. Начальник подсобного хозяйства застыл, глядя, как поросенок улепетывает от него. Тот несся прыжками, словно заяц. Копытца глубоко проваливались в снег, но он продолжал бежать.

Второй поросенок вылетел из ватника следом, войдя в сугроб головой. Точно так же вылетел из ледяной купели и понесся за братом. Оба проскочили мимо ног застывших солдат с пронзительным визгом. Ваганов, несший борова сзади, вдруг сказал:

— Ох и влетит нам теперь от начальника спортзала. Гулькин, это же шест, на котором волейбольная сетка висит. Шесты убрали, когда соревнования проходили. Я вспомнил. И выправить его нельзя…

Прапорщик посмотрел на согнутый блестящий шест, на растерянное лицо Игоря и скомандовал:

— Ладно, после разберемся. Вы тащите борова, а я пока поросят поймаю… Разденьте свинью, когда донесете…

Последние слова он говорил уже на бегу. С пыхтением пытался бежать по примятому снегу, часто прикладывая руки к груди, где что-то шевелилось. Один раз упал, воткнувшись лицом в снег. Верхняя пуговица у бушлата расстегнулась. Он торопливо стер поползшие капли ладошкой и пару раз выругал себя за глупость. Надо было тащить по дороге, несмотря ни на что.

Из-за сугробов доносился истошный визг маленьких поросят. Васин испугался, что на них напала охотничья собака майора Кацубы, которая частенько носилась по части и рванул со всей скоростью, на которую был способен. Выскочил из-за сугроба и застыл, автоматически бросив руку к съехавшей на бок шапке. Перед ним, с двумя пойманными поросятами под мышками обоих рук, стоял командир части.

Савицкий сурово посмотрел на раскрасневшегося уставшего прапорщика с мокрым лбом, на шапку в снегу, потом на визжавших поросят в собственных руках. Хотел что-то сказать, но в этот момент в вороте бушлата у Васина, точно под его подбородком, показалось свиное рыло с розовым пятачком и черными глазами. Поросенок глотнул морозного воздуха, посмотрел на командира и заверещал, присоединившись к хору. Полковник проглотил все слова, которые собирался сказать и закашлялся.

Заметив старый ватник в руках подчиненного, молча протянул прапорщику одного из поросят, неловко ухватив его под толстенький животик. Мужик забрал, торопливо заворачивая дрожжащего свиненка. Следом ввернул второго. Оба сразу замолчали и завозились в его руках, слегка прихрюкивая. Васин держал их словно детей, прижав к груди и смотрел на командира, понимая, что влип. Издали доносился хриплый протестующий рев Михалыча.

Командир молчал, разглядывая тяжело дышавшего прапорщика. Затем направился к проложенной тропе. Выглянул из-за сугроба и увидел спины солдат, уже заворачивающих за угол коровника. Повернулся вновь и поглядел на прогнувшуюся крышу свинарника. Покачал головой собственным мыслям. Молча затолкал под бушлат Васина третьего визжавшего поросенка, застегнул верхнюю пуговицу на подчиненном, чтоб свинтус не выскочил и не предвещающим ничего хорошего голосом, сказал:

— С вами, прапорщик мы после поговорим, когда вы поросят унесете. Вы должны мне многое объяснить, но не под этот визг. Через полчаса жду вас в кабинете… — Посмотрел на часы и уточнил: — В шестнадцать двадцать…

Развернулся и скрылся за углом, больше ничего не прибавив. Васин вздохнул и направился следом за подчиненными, слыша, как вздыхают и возятся, успокаиваясь, поросята в его руках. Вокруг стояла такая замечательная тишина! Третий поросенок, самый счастливый, скреб острыми копытцами по широкой груди прапорщика, пытаясь выбраться и от этого было немного больно, но поправить животное мужчина не мог. Так и тащился, изредка морщась от боли и мысленно ругая всех свиней на свете.

Когда он появился в коровнике, Михалыч был уже раздет и осматривал новое жилье, бодро передвигаясь по клетушке. Судя по морде, путешествие не сильно отразилось на его психике. На другой половине большого двора мерно пережевывали жвачку пятнистые коровы.

При появлении Васина несколько коров протяжно замычали, вытягивая морды в его сторону и поглядывая лиловыми глазами. Животные прапорщика любили искренней любовью.

Взмокшие солдаты валялись кто где на кипах сена в углу, стирая пот рукавами. Рогов горестно разглядывал дыру в бушлате, которую невозможно было зашить. Проклятый боров проглотил клок. Рядом столпилось другое отделение солдат, ухаживающее за коровами. У всех лица подергивались. Ваганов поднял голову и попросил:

— Товарищ прапорщик, дайте отдохнуть минут десять. Упарились, пока дотянули. Сейчас впору в баню идти. А Марфу всем вместе нести придется. Даже не представляю, как дотащим. Это же не свинья, а ведьма…

Васин перебил, выпуская тройной груз в утепленный загончик:

— Ничего больше носить не станем. Одеть свиней, конечно, придется, но перевозим на тележке. Щиток деревянный положим на железо и перевозим. Рогов, ты не расстраивайся, я с интендантом завтра поговорю, выдаст он тебе новый бушлат, а этот спишет, как бракованный…

Гулькин глупо спросил:

— А как же командир и волейбольная стойка?

Начальник подсобного хозяйства почесал затылок:

— Да никак! Свинтусы о себе и своем переезде на всю часть возвестили. Командир поросят поймал, пока я по сугробу лез, а со стойкой… Кто ее приволок?

Рогов грустно ответил:

— Я. Она в углу стояла…

— Тебя видели? Ну, что ты ее уволок?

— Нет. Спортзал пустой был. Я взял и ушел.

— Тогда точно так же вернешь, чтоб не видели. Пусть наш главный спортсмен репу почешет, когда в волейбол намылится поиграть. Наверняка подумает, что от холода загнулась. У него в спортзале постоянно холодина…