Милорад Павич - Зеркало с дыркой

Вы, должно быть, слышали о том, как великие скрипачи перед выступлением отрабатывают технику. Скрипач, к примеру, знает наизусть Концерт для скрипки с оркестром Чайковского, но этого ему мало. Чтобы усовершенствовать работу пальцев, добиться, чтобы она стала автоматической, он делает особое упражнение. Ставит на пюпитр какую-нибудь открытую книгу — повесть или роман. И, шпаря по памяти Чайковского, одновременно читает «Мертвые души» Гоголя или что-нибудь из Достоевского. И так он читает, пока не закончит концерт, а как закончит играть, закрывает книгу и даже не смотрит, где остановился. Книга ему больше не нужна. Вот об этом я и собираюсь вам рассказать, ведь на свете немало людей, которые читают книги только до середины, я думаю, что в какой-то степени к ним относитесь и вы.

Итак, испокон веков существует особый вид повествования и, соответственно, особая порода читателей. Речь идет о недосказанных рассказах или недочитанных историях и о людях, которые оставляют книги недоконченными. В основном из-за того, что ленятся. Такие истории отличаются от остальных рассказов и книг. Словно несостоявшаяся любовь, они продолжают парить где-то в воздухе. Как образ, явившийся во сне, может быть составлен из разных существующих наяву личностей, так и эти истории в сознании читателей, которые их не дочитали, или зрителей, которые не досмотрели фильм, имеют бесконечное число разных возможных финалов. Эти непостижимые и незавершенные окончания описанных кем-то судеб парят в пространстве между воспоминанием и будущим и создают особую энергию, которая на бессознательном уровне постоянно оказывает воздействие на братство читателей неразгаданных книг.

Существует предание о том, что в Белграде, на улице Светозара Радича на Савском склоне, висело зеркало с дыркой, которое не отражало таких ленивых читателей. Они исчезали в зеркале и не появлялись в нем до тех пор, пока не дочитывали до конца брошенную ими книгу. Говорят, что наше зеркало с дыркой как раз и есть зеркало, висевшее в доме на той улице. Читатель, желающий вновь появиться в зеркале, должен вспомнить хотя бы одну недочитанную им книгу и закончить ее чтение. Предполагаю, что и вы один из таких ленивых читателей. В этом зеркале вашего отражения нет, и нет его скорее всего потому, что когда-то вы совершили ошибку, не дочитав до конца ту книгу, которая была очень важной для вас, для всей вашей жизни, хотя сами вы для этой книги не имеете ровно никакого значения. Кто знает, может быть, в каком-то рассказе вы совершили убийство или в какой-нибудь другой книге давно уже женаты, но вы ничего об этом не знаете, потому что не дочитали историю до конца. Возможно, ваша законная жена ждет вас в какой-то недочитанной повести или угрожает вашей жизни в каком-нибудь романе, потому что вы нанесли ей обиду. Если вы поймете, какую важную для вас книгу вы когда-то бросили на середине и теперь дочитаете ее до конца, то не исключено, что вы отгадаете загадку зеркала и его дырки, отгадаете, кто такой вы и кто такая я, потому что на самом деле эта дырка вовсе не в зеркале, эта дырка в вас…

Но будьте осторожны! Человеческое сознание может играть само с собой. И например, может случиться, что в каком-то рассказе, давно оставленном и недоконченном, вы встретитесь с героиней совсем другого рассказа. Со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Пока Мария произносила эти слова, в комнате вдруг стало светло. За окном закружился снег. Ты хорошо видел это со своего стула. Ты сразу вспомнил, какую книгу надо читать во время метели.

Пушкина! Пушкина читают зимой. Время пришло. Ты жадно схватил с полки книгу. Оказалось, что это издание 1967 года в потемневшем картонном переплете, перевод Божидара Ковачевича, с множеством рисунков Пушкина. Один из них был вырван. На предпоследней странице имелась запись фиолетовыми чернилами: «Собственность И. И. М.». Японская металлическая закладка в форме сабли в конце повести «Пиковая дама». И каракули на 38-й странице: «Как только ты искупаешься, будешь проклята, если не вернешь эту книгу ее владелице, молодой госпоже Т. О.». Итак, ты раскрываешь книгу и начинаешь читать повесть Пушкина «Метель» точно с того места, где ты когда-то прервал свое чтение:

« Н о едва Владимир выехал за околицу в поле, как поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел. В одну минуту дорогу занесло; окрестность исчезла во мгле мутной и желтоватой, сквозь которую летали белые хлопья снегу; небо слилось с землею. Владимир очутился в поле и напрасно хотел снова попасть на дорогу; лошадь ступала наудачу и поминутно то въезжала на сугроб, то проваливалась в яму; сани поминутно опрокидывались. Владимир старался только не потерять настоящего направления…»

Ты тоже старался не потерять направления во время чтения. Из этой метели скорее в другую! Ты бросил книгу, открыл дверь и вышел под снег на улицу перед своим домом. Ты наконец был свободен.

Что случилось потом? Что ты сделал? Ты сделал то, что было нужно. Ты добровольно вернулся назад и без труда вошел в спальню. Там сидела Мария с книгой в руках и в белом платье, настоящей героинею романа…

— Я вас люблю, — сказал ты, — я вас люблю страстно. (Мария покраснела и наклонила голову еще ниже.) Я поступил неосторожно, предаваясь милой привычке, привычке видеть и слышать вас ежедневно… Теперь уже поздно противиться судьбе моей; воспоминания об вас, ваш милый, несравненный образ отныне будут мучением и отрадою жизни моей; но мне еще остается исполнить тяжелую обязанность, открыть вам ужасную тайну и положить между нами непреодолимую преграду…

— Молчите, ради бога, молчите. Вы терзаете меня…

— Я женат, — продолжал ты, — я женат уже четвертый год и не знаю, кто моя жена, и где она, и должен ли свидеться с нею когда-нибудь!

— Что вы говорите? Боже мой, и вы не знаете, что сделалось с бедной вашею женою?

— Не знаю, — отвечал ты.

— И вы не узнаете меня?

Ты побледнел и бросился к ее ногам.

Ты настолько вжился в «Метель» Пушкина, что, естественно, не заметил, что «твоя» Мария из зеркала, в отличие от Марии пушкинской, совсем даже и не русская. Она скрывается в твоей квартире и в этой книге под чужим именем, потому что ее разыскивает полиция, а ее внешность соответствует внешности разыскиваемой преступницы. Она мажет рот черным блеском для губ, который так хорошо сочетается с ее туфлями. А эти туфли — нечто совершенно особое: у белой — черный каблук, а у черной — белый. Углубившись в чтение, ты не замечаешь, что «твоя» Мария носит в ушах пару золотых сережек с тремя сияющими бриллиантами в каждой.

И любит вонзать свою серебряную иглу для волос глубоко в уши неосмотрительным любовникам, падающим к ее ногам.