Вионор Меретуков - Дважды войти в одну реку

Другое дело, когда умирает сам предмет обожания. Тут не до счастья. Эта беда останется с тобой навсегда… Потом будет много увлечений, "любовей", но израненное чувство, даже подлеченное и прибитое временем, будет саднить сердце до смертного часа и бесповоротно изменит многое в твоем восприятии жизни".

"В постели лютовал!"

Это я о себе!

"Разговор двух молодых людей.

— Ты много можешь выпить?

— Зависит от настроения. Под настроение можно и полтора литра высадить.

Пауза. Потом первый, убежденно:

— Правильно. Настроение — это великая вещь!

Еще пауза, длиннее первой.

Второй, неожиданно, с чувством:

— Под хорошее настроение умирать хорошо!"

Господи, до чего же легко рассуждать о смерти, когда до нее далеко!

"Не те бабы кружат голову, у которых глаза черные и горят, как у дикой кошки, а те, которые во время этого самого дела, индифферентно уставившись в потолок, курят сигаретки и говорят томно:

— Ну что ты со мной делаешь, касатик!"

Конгениально! Какое точное попадание!

"В известном смысле, — пояснял некий астроном, — материальная вселенная как бы исчезает, подобно уже рассказанной истории, рассеивается, подобно видению".

Раф пожал плечами. Откуда он это выкопал?!

"Разрази меня гром, если я понимаю этого Господа Бога! Чего ему еще от меня надо? Он всё у меня отобрал! Рассорил с друзьями. Разорил дотла. Ногу ампутировал. Жену увёл. Сына превратил в наркомана. Состарил меня! Хотя я и верю в Господа нашего Бога, почитаю Его, но я совершенно в Нём разочаровался".

"Х-в закалял свою волю жестокими испытаниями. Другие обливаются ледяной водой, изнуряют себя голодовками, воздерживаются от плотских наслаждений. Х-в же поступал иначе. Повторяем, он закалял свою волю жестокими испытаниями. Уточним: чужими жестокими испытаниями!

Действовал он следующим живодерским образом. Ловил бездомного кота, помещал его в молочный бидон, плотно закрывал крышку.

И — без молока! — ставил на газовую плиту и на сильном огне держал бидон с котом не менее получала, осуществляя, таким образом, на практике процесс сухой возгонки органической субстанции. Сублимировал, так сказать, кота, становящегося по воле любознательного юноши объектом строгого научного эксперимента.

Сам садился рядом на табурет и, с сосредоточенным видом глядя прямо перед собой, слушал завывания кота, закаляя тем самым свое нежное сердце.

Ему многое удалось на этом пути. На пути постижения самого себя. Годам к тридцати он настолько усовершенствовал и укрепил свой дух, что мог на спор без особых переживаний зарезать случайного прохожего.

Не реже одного раза в полгода он это и проделывал. Для того чтобы быть, так сказать, в тонусе. Затем шел домой, с аппетитом ужинал и спокойно ложился спать".

"Смерть многолика. И не всегда она имеет вид пораженного болезнями немощного старца.

Стариком можно быть и в двадцать пять. Над молодыми стариками принято подтрунивать. Иногда издеваться. Порой это приводит к тому, что молодой "старик" одумывается, преображается и становится нормальным молодым человеком, розовощеким, розовогубым, с сияющими глазами несокрушимого оптимиста. На такого жизнелюба приятно смотреть, если у тебя самого все в порядке в смысле возраста, здоровья и материального достатка.

Вид же старца со слезящимися очами, напоминающими мертвеющие глаза вытащенного на берег судака, вызывает ужас. Задумываешься о своей старости, даже если до неё далеко.

Погасшие глаза — отсвет замирающего внутреннего огня".

"Человечество движется от прошлого к будущему, не соблюдая никаких законов. В отличие от Вселенной. Которая как раз законам повинуется".

"Редкие человеческие экземпляры пытаются повернуть время вспять. Ах, как мне милы жизнерадостные богатые старцы, с дорогими блядями раскатывающие на "Феррари" по набережной Круазетт. Список проделок престарелых ловцов времени бесконечен. Но число самих ловцов, увы, ничтожно. И поэтому их воздействие на человечество, к сожалению, тоже ничтожно. Большинство же стариков покорно бредет к старости и смерти, не очень-то заботясь о продлении молодости, отдавая себя, свои души и тела, на растерзание неизбежным природным закономерностям.

И все-таки не спешите смеяться, когда видите перед собой семидесятилетнего вертопраха. Еще неизвестно, как будете выглядеть вы сами, когда вам будет столько же. Если доживете.

Наши старцы цепляются за ускользающее время. И пропоем же им осанну! Строить из себя полного сил моложавого джентльмена, когда ты печёнкой чуешь, что жизнь конечна, а для тебя конечна в обозримом будущем, — не просто. Один только Господь знает, как страшны ночи без сна, когда не отогнать мыслей о смерти… А сколько времени приходится проводить перед зеркалом, в саунах и тренажерных залах! И ради чего? Что стоит за всеми этими титаническими усилиями сохранить молодость? Что ими движет, этими стареющими ловеласами?

Ответы могут быть самыми разнообразными. Но, думаю, их можно свести к одному. На мой взгляд, это жажда жизни, страх смерти и меркнущее, но искусственно поддерживаемое и стимулируемое силой воли чувство собственного достоинства, эгоистическое чувство первенства, неуступчивости и нежелание мириться с отнесением их жизни и их самих к прошлому перед ликом атакующей, наглой и самонадеянной молодости.

Так ли уж они комичны, эти воинствующие и беснующиеся старцы?

Лично мне они нравятся.

Неужели зрелище семидесятилетнего — или того хуже шестидесятилетнего — дедушки, в махровом чиненом халате и меховых тапочках дремлющего перед телевизором, лучше вида сумасбродного старого дурака, через "не могу" продолжающего забавляться, кувыркаться по жизни, как если бы ему было тридцать?"

"Как писатель Дм. Быков беспомощен.

Школярски подражает солидным предшественникам. Пытаясь работать в разных стилях, своего стиля не обрёл.

Обратился к критике. Почувствовал себя свободней. Неуязвимей. Выяснилось, что критику разрешается безнаказанно выкрикнуть ругательство и, пока оскорбленный противник озирается в поисках обидчика, спокойно спрятаться, отсидеться в кустах.

Понял, что можно банально отписаться. Сославшись на бородатое изречение: я не курица, яиц не несу, но вкус их знаю отлично.

Сидя в укрытии, пописывает романчики, не чуждаясь соавторства, и исподволь кует себе популярность".

"Беседа отца с сыном.

— Вот ты сейчас на меня смотришь и не понимаешь, дурья твоя башка, что я в молодости был точно таким же, как ты. И за девушками ухаживал. Точнее, они за мной… У меня всегда было не меньше пяти постоянных любовниц. Это не считая прорвы других девок. Я их и, вправду, не считал… Всю дорогу новые… А пили мы, брат, так, что чертям было тошно! Такое время было… Э-э, да что говорить… И на футбол ходили. И в рестораны, и в бильярдные, и в чайные разные… Даже кафе-мороженое посещали, опустишь пятак в автомат, нажмешь кнопку, и слушай себе на здоровье всяких там Миансаровых и Пьех. Вот вы смотрите старую хронику, а там все серое, из-за черно-белой пленки, тогда часто на неё снимали, и кажется вам, дуракам, что и жизнь была тогда серая. Вам, идиотам, и невдомёк, что жизнь была точно такая же, как и сейчас. Всё было. И поездки на юг, и девки, и приятели, и хохмы разные. И, что самое главное, всё это было совсем недавно… Промелькнуло всё так быстро, брат… Оглянуться не успел, а у меня у самого сын взрослый. И глупый. Мне обидно, что ты и твои друзья думаете, что мы отстали, вам кажется, что мы жили чуть ли не при царе Горохе…