Кэндзи Маруяма - Сердцебиение

— В общем, чувствуйте себя здесь как дома, — сказал я и, криво улыбнувшись, добавил: — Во всяком случае, я веду себя тут именно так.

Парень сел на татами, низко поклонился и опять повторил, как перед тем в машине:

— Заранее благодарен вам за заботу.

Я, смутившись, выпрямился и тоже поклонился. Ничего себе манеры у моего клиента. Внизу зазвонил телефон. Я поспешно сбежал по лестнице. Кто бы это мог быть? Сняв трубку, я молчал до тех пор, пока не убедился, что звонит С. Он тоже был предельно осторожен. «Ну как?» — спросил он. «В порядке», — ответил я и помолчал. Потом коротко доложил, что встретил «того человека» и отвез на виллу. «Ясно, — отозвался С. — Ну пока», — и повесил трубку. Весь разговор не занял, наверное, и десяти секунд.

Я не знал, откуда он звонит. Может быть, издалека, а может, он где-нибудь совсем рядом. Какая разница — все равно я-то ему позвонить не могу. Если случится что-нибудь непредвиденное, мне не удастся даже сообщить ему. Или это не моя забота?

С. не попросил позвать к телефону парня. Ему что, необязательно разговаривать с ним напрямую? Интересно, как он объяснил парню мою роль в этом деле?

Парень сидел на противоположном конце длинного узкого стола и уплетал за обе щеки, аппетит у него был замечательный. Но смотреть, как он ест, было не противно. Чувствовалось, что в детстве он прошел хорошую школу. От меня до него было метра четыре, не меньше. Я специально отсадил его подальше, чтобы он чувствовал себя свободнее. Парень сидел спиной к лестнице, я — к передней. Есть не хотелось — летом у меня всегда так, да и когда готовишь сам, аппетит пропадает. И потом, я отвык есть при посторонних. Ведь целых три года после того, как ушла жена, я прожил в полном одиночестве, свыкся с одиночеством. Время от времени, конечно, я вспоминал свою прежнюю, семейную жизнь, но она уже давно стала мне казаться нереальной, как будто ее и не было никогда. У меня такое ощущение, что я всю жизнь, с самого рождения, живу один.

Как я и думал, дождь до вечера так и не кончился, тугие струи били по крыше, хлестали по листьям деревьев. Не было слышно ничего, кроме шума дождя. С каждым днем отдыхающих у озера все меньше. Еще неделя-другая — и большая часть вилл и дач опустеет. Моя бывшая жена мечтала иметь дачу в горах, каждое лето она непременно заводила бесконечные разговоры на эту тему. В ту пору ее желания совпадали с моими. Наверное, теперь она мечтает об этом со своим вторым мужем. А может, она счастлива уже тем, что ее спутник жизни не из тех, кто бросает безо всякой причины солидную работу, и ничего другого ей уже не надо? Скорее всего, жене не до дачи в горах, она собирает осколки разбитой жизни и просто живет день за днем, не ропща на судьбу.

Я молчал, парень тоже. Посередине стола стояла ваза с букетом полевых цветов, которые я нарвал утром за горой. Цветы были оранжевые, без запаха и смахивали на искусственные. Теперь этот чертов букет загораживал мне парня, и я не мог разобрать выражения его лица. Он только что вышел из ванной. Расчесанные волосы глянцево блестели, кожа порозовела. Одет парень был в пижаму, которую я купил сегодня в городе. Размер оказался в самый раз, но цвет и покрой подкачали. Если б знать заранее, что мой клиент так молод, я купил бы что-нибудь пофасонистей. А я не переодевался, даже ванны не принял, хоть весь пропах потом.

Наконец я нарушил затянувшееся молчание и стал объяснять парню про телевизор, который стоял перед большим креслом. Мол, кругом горы, поэтому четко принимаются всего две программы.

— Телевизор? — Парень поднял на меня глаза, отложил палочки и перестал жевать. — Телевизор не смотрю.

— Не любите?

— Слишком много вранья.

— Но вечерами здесь, в горах, скучновато. Кроме телевизора, никаких развлечений.

— Ничего, не привыкать. — И парень, взяв палочки, снова стал есть. К пиву он даже не притронулся. Может быть, следовало выставить на стол виски? Меня несколько тревожило то, что парень упорно избегает употреблять местоимение «я». Такую публику я знаю, она встречается не так уж часто. Водитель С. и тот, второй, который пригнал машину к моему дому, тоже ни разу не сказали про себя «я».

Вот сейчас ужин кончится, и парень, наверное, отправится к себе, на второй этаж, спать. Должно быть, совсем вымотался — ведь в машине его сморило. Пожалуй, с этим клиентом возни будет гораздо меньше, чем я ожидал. С таким можно прожить и месяц, и целый год. Работка не бей лежачего, за что только деньги платят? Да уж, поди, не за мои красивые глаза. Что-то за всем этим кроется... С. тогда сказал:

— Ты извини, если я что не так говорю, но с деньгами, когда ты их получишь, по-моему, лучше не дурить.

— А я с ними никогда и не дурил, — ответил я. — Это они со мной дурили.

— И еще. — Утопавшие в складках жира глазки С. глядели прямо на меня. — Опять-таки прошу прощения, что лезу не в свое дело, но с такой суммой ты, наверно, смог бы и жену вернуть, а?

Ну, это он попал пальцем в небо. Выяснить-то он, конечно, все обо мне выяснил, до мельчайших подробностей. Представляю, сколько было хлопот — с ума сойти. Не то чтобы я так уж восхищался его оперативностью, дело, в общем-то, нехитрое: достаточно обратиться к любому частному детективу из тех, кто дежурит по ночам у мотелей, карауля супружеские измены. Да мне и самому, когда я служил в фирме, не раз приходилось обращаться к услугам сыскных агентств, когда надо было выяснить подноготную того или иного клиента. Так вот, информацию обо мне С. собрал точную, да только в душу мою ему было не заглянуть. Я и в мыслях не держал возвращать жену или, скажем, отсуживать у нее детей.

Нет, у меня не было искушения взять и начать все сначала. Я мог бы найти другую женщину и попытаться связать жизненную нить, оборвавшуюся три года назад, — но не хотелось. Я не строил себе планов на будущее. Если, конечно, не считать той идиотской мечты уплыть на сейнере в далекие моря, где солнце палит сильнее, чем в африканской пустыне. Что же я буду делать, когда получу от С. обещанную сумму? Начать, что ли, собственное дело? А чего, можно. Или жить себе поплевывая в потолок, пока не истрачу все до последнего гроша? Тоже неплохо.

Я принял предложение С. не только из-за денег. И главную причину я понял только теперь. Просто я почувствовал, что запахло чем-то острым, рискованным. Именно потому я и взялся, что понял — эта работа не из чистеньких. Мне надоело жить с лицевой стороны общества — тоска зеленая. Сдохнуть можно.

Теперь мне, наверное, обратного пути уже нет. С того самого момента, когда С. возник в моей комнате, нет, с того момента, как он остановил свой выбор на мне, все уже было решено. Как вышло, что он выбрал именно меня? Перелистывал альбом с выпускными фотографиями и наткнулся на мою? Или случайно увидел меня на улице — как я стою в очереди за пособием или таскаю лотки с хлебом в какую-нибудь булочную?