Диана Сеттерфилд - Тринадцатая сказка

— Расскажите мне… — начала я медленно и осторожно. В волшебных сказках третье желание зачастую приводит к потере всего, что было обретено при исполнении двух предыдущих. — Расскажите мне о каком-нибудь событии вашей жизни, которое произошло до смены имени и упоминание о котором можно найти в документах.

Говоря так, я имела в виду призы за успехи в учебе, победы в спортивных состязаниях и прочие маленькие триумфы, обычно составляющие гордость родителей и фиксируемые для потомства.

В комнате повисла тишина. Мисс Винтер концентрировалась, погружалась в самое себя; живой человек странным образом исчезал прямо у меня на глазах, и я начала понимать, как она умудрилась оставаться незамеченной в первые минуты моего пребывания в библиотеке. Теперь я наблюдала лишь внешнюю оболочку. Гадать, что происходило у нее внутри, было бессмысленно.

А затем она явилась вновь.

— Знаете, почему мои книги пользуются таким успехом?

— По многим причинам, я полагаю.

— Это так. Но прежде всего потому, что они имеют завязку, развитие сюжета и финал, расположенные именно в такой последовательности. Разумеется, у всех историй есть завязка, развитие и финал, но они далеко не всегда следуют друг за другом по порядку. Правильный порядок — вот что важно. Вот за что читатели любят мои книги.

Она вздохнула, нервно теребя складки шали.

— Я отвечу на ваш вопрос. Я расскажу вам о событии, которое произошло еще до того, как я изменила имя и стала писательницей, и о котором сохранились документальные свидетельства. Это важнейшее, ключевое событие всей моей жизни. Однако я не рассчитывала поведать о нем так скоро. Теперь мне придется нарушить одно из собственных правил: я буду вынуждена рассказать вам окончание моей истории раньше, чем ее начало.

— Окончание вашей истории? Как такое возможно, если это случилось еще до написания вами первой книги?

— Да просто потому, что моя история — моя личная история — завершилась до того, как я начала писать книги. Сочинительство — это всего лишь способ убивать время, когда главное уже позади.

Я молча ждала продолжения. Она тяжко вздохнула с видом шахматиста, вынужденного пожертвовать ферзя ради спасения партии.

— Я предпочла бы не поднимать эту тему, но коль скоро я вам обещала… Правило трех — с этим ничего не поделаешь. Волшебник может умолять юного героя отказаться от третьего желания, зная, что оно приведет к катастрофе, но юнец все равно поступит по-своему, и волшебнику придется исполнить желание, ибо таковы правила. Вы попросили меня сказать правду о трех вещах, и я должна это сделать, следуя правилу трех. Но позвольте сначала попросить вас о встречном одолжении.

— Каком одолжении?

— Я хочу, чтобы впредь больше не было скачков с одного на другое по ходу повествования. С завтрашнего дня я буду рассказывать вам свою историю в правильном порядке: сначала завязка, потом развитие сюжета и только в самом конце — финал. Все должно быть на своем месте. Никаких отступлений. Никаких забеганий вперед. Никаких наводящих вопросов. И никаких попыток заглянуть хоть одним глазком на последнюю страницу.

— Договорились.

— Я тогда жила в Анджелфилде, — сказала она, избегая смотреть мне в лицо.

Ее голос дрогнул при упоминании этого места, а левая рука бессознательным движением начала поглаживать ладонь правой.

— Мне было шестнадцать.

И куда только подевалась ее обычная живость речи?

— Однажды случился пожар.

С мучительным усилием она выдавливала из себя слово за словом.

— Я потеряла все.

И вдруг с губ ее сорвался крик, который она попыталась, но не успела сдержать:

— О Эммелина!

Существуют культуры, в которых имя человека считается носителем его мистической силы, и посему оно должно быть известно только Богу, самому человеку и еще очень немногим избранным. Вслух произнеся имя — не важно, свое собственное или чье-то еще, — ты рискуешь вызвать беду. Данное имя, похоже, относилось к этой категории.

Мисс Винтер плотно сжала губы, но было уже поздно. Тело ее сотрясала дрожь.

И мне стало ясно, что отныне я накрепко связана с этой историей. Совершенно случайно я наткнулась на главную тайну, на самую суть того, о чем должна была написать в своей книге. Это была любовь. И потеря. Ибо что еще могло породить этот горестный вопль, как не воспоминание о тяжелой утрате? На мгновение мне удалось заглянуть за маску из косметики и экстравагантных нарядов, заглянуть в сердце мисс Винтер и в ее мысли. Одно лишь мгновение, но его мне хватило, чтобы угадать ее истинную сущность — да и как я могла не угадать, если эта сущность была также и моей собственной? Мы обе были близнецами-одиночками. Едва я это поняла, как незримые путы ее истории захватили меня, лишив свободы движений, и вслед за нервным возбуждением я испытала страх.

— Где я могу найти информацию об этом пожаре? — спросила я, стараясь не выдать голосом свое смятение чувств.

— В тамошней газете, «Банбери геральд».

Я кивнула и, сделав пометку, закрыла блокнот.

— Впрочем, есть еще одно свидетельство, которое я могу представить вам прямо сейчас, — сказала она.

Я вопросительно подняла брови.

— Подойдите ближе.

Встав со стула, я сделала шаг вперед и сократила дистанцию между нами наполовину.

Она медленно подняла правую руку, сжатую в кулак и на три четверти покрытую драгоценными камнями в различных по форме оправах, а затем повернула ее ко мне и раскрыла ладонь, словно хотела продемонстрировать какой-то спрятанный в руке сюрприз.

Но в руке ничего не было. Сюрпризом оказалась сама рука.

Я в жизни не видела ничего хотя бы отдаленно похожего на ее ладонь. Эти глубокие пурпурные борозды и белые рубцы не имели ничего общего с бледно-розовой поверхностью моих ладоней. Ее расплавленная огнем плоть по застывании обрела совершенно иной вид, подобно тому как изменяется ландшафт, залитый раскаленной лавой после вулканического извержения. Ее пальцы не могли до конца распрямиться, будучи стянутыми рубцовой тканью в нечто вроде птичьей лапы. А в самом центре ладони — шрам внутри шрама, ожог на ожоге — выделялся некий гротескный знак. Он был настолько глубоко вдавлен в плоть, что я, справляясь с внезапным приступом тошноты, подумала: что же случилось с костью, которая должна находиться в этом месте? Мисс Винтер держала кисть своей руки так, словно она была посторонним, неживым предметом, прикрепленным к ее запястью. Знак имел форму кольца с небольшим выступом в том месте, где на нормальной руке находится подушечка у основания большого пальца.

Позднее, вспоминая это зрелище в спокойной обстановке, я пришла к выводу, что ожог похож формой на букву «Ц», но тогда я была слишком шокирована увиденным, чтобы ясно соображать, и потому знак показался мне чем-то абсолютно чужеродным, как буква из давно забытого и не поддающегося расшифровке алфавита, непонятным образом очутившаяся на странице с английским текстом.