Саша Дэа - Девушка с повязкой на глазах

Ты вернулась.

Доверяюсь пространству.

64.— Что с тобой? Ты уже проснулась?

Удар.

Темнота.

Холод.

Тебя нет.

— Эй?! Ты уже проснулась? — доносится с кровати.

Я со всей силы толкаю пепельницу. Она падает на пол и разбивается. Девушка моментально затихает, робко натянув на себя покрывало. Она ожидает, что я сделаю дальше. Если бы я сама знала, что буду делать.

Пепел смахиваю на пол. Всё равно, его теперь там полно.

Она нарушила нашу с тобой гармонию.

— Оденься!— сухо говорю я.— И вали отсюда.

Она не двигается с места и испуганно смотрит на меня.

— Оденься, пожалуйста, и уходи,— спо­койно повторяю я, удивляя её быстрой сменой тона.

Она встаёт с кровати. Спешно одевается и уже в коридоре осторожно спрашивает:

— А как же крыша?

Мне не хочется сейчас контролировать се­бя, но я контролирую. Она должна быстрее уйти или иначе она увидит мои слёзы. Начнёт проявлять не нужное мне участие, совать мне под нос стакан с водой, будет приставать с вопросами. Она увидит, что такое боль.

Она увидит, что такое боль. Она не готова к этому.

— Иди на крышу. Без меня. Я не хочу,— я спрыгиваю с подоконника.— Осторожней, не поранься,— показываю я ей на разбитую пепельницу.

Она идёт к окну, боязливо поглядывая на меня.

— Ты мне ничего не сделаешь?

— Не сделаю, если не будешь много бол­тать. Я сейчас слишком напряжена. Мне нужно побыть одной, — единственное, о чём я считаю нужно сообщить.

— Я быстро, — она открывает окно и вылезает на крышу. Я слышу, как она осторожно передвигается надо мной. Потом шаги зати­хают — девушка останавливается. Скорее все­го, смотрит по сторонам и восхищается окружающей её высотой. Восхищается утренним городом. Город улыбается. Город начинает жить в новом дне. С новыми надеждами. Эти надежды заходят и ко мне. Лишь одно спасает меня. Лишь одно греет мне душу — вендетта. Прекрасное иностран­ное слово, словно название цветка, словно время года. Но за красивым звучанием скры­вается чёткое значение: месть. При этом сила любви глубинна и бесконечна во мне, раз она рождает такую ненависть. Во мне столько теплоты к тебе.

Через несколько минут она возвращается.

— Я люблю крыши, — говорит она, проходя мимо меня.

Ты ведь тоже любишь крыши.

— Уходи,— тихо произношу я.

— Это страшно,— говорю я. Я не знаю, зачем я это говорю. Это вырвалось само.

Она закурила.

— Страшно было потом. Когда весь мой путь к «выживанию» прервался.

— Слабость?— Называйте, как хотите.

Определения не имеют значения.

Если бы у меня сейчас были силы кричать, я оглушила бы её своим криком, я распугала бы всех птиц на крыше, я бы создала аварий­ную ситуацию на дороге. Но у меня нет сил.

65. Девушка уходит. Я слышу звук уда­ляющихся каблуков. Я закрываю глаза, ожидая тебя, но ты не идёшь. Проходит какое— то коли­чество времени, когда я, наконец, понимаю, что ты не придёшь.

— Где ты? Где ты?!— кричу я.— Я одна. Не оставляй меня одну! Мне страшно.

Тишина. Что такое тишина? Хоть кто— нибудь, хоть где— нибудь. Мышка в норке, пискни. Вода в кране, закапай. Люди внизу, заворчите. Я передвигаюсь по комнате с закрытыми глаза­ми, слушаю тишину, слушаю нахождение те­бя. Но тебя нет.

— Где ты?! Я не чувствую тебя.

Ты больше не приходишь. Я сажусь в угол, зажимаюсь там. Теряю тебя второй раз. За­чем? (непонимая и устало) Не надо так жес­токо. Где ты? В углу безопасно, но мне по-прежнему больно. Внутри разрывает всё. Как разрывается воздушный шарик. Неожиданно и быстро. Много воздушных шариков. Моё сознание отделяется от меня и удаляется. Те­перь во мне одни чувствительные окончания. Не хочу чувствовать. Пустота комнаты пугает. Ни шороха, ни шуршания. Мои глаза закрыты— так легче сдерживать слёзы. Так легче на­деяться на то, что я увижу тебя.

— Где ты?.. Вернись. Ты слышишь меня?— я шепчу.— Где ты, где ты?

Угол становится тёплым и родным. Это все­го лишь эмоции. Это пройдёт. Я сильная. Внушаю я себе, и мне становится смешно от безнадёжности этих слов. Рваные дни. Сегод­няшний рваный день, завтрашний, потом ещё рваный день. Круговорот рваных дней. Без тебя. Я задыхаюсь болью. Задыхаюсь, зажи­маюсь, закрываюсь.

Алкоголь. Он слишком далеко. Мне не дойти до кухни. Бутылка мартини — я помню. В шкафчике справа. Практически целая. Я не знаю, как мне выбраться из угла.

Сигареты. Они слишком далеко. Мне не доползти до подоконника. Пачка сигарет — моё спасение. Никотин успокаивает. Спокойствия нет.

Слёзы. Солёные, мокрые. Непослушные. Бессмысленные. Их слишком много. Стяги­вают кожу на лице.

Звонят.

Мне звонят в дверь.

Или нет?

Или это звенит у меня в голове. Дзинь. Дзинь. Дзинь. В голове. Всё громче. Всё настойчивее. Дзииинь. Наверно, так взры­вается голова.

66.— Ты знаешь, что делать, — я слышу голос.

Голос!

Я слышу голос. Только он не твой. Он не­знаком мне. Но он добрый, заботливый. Он не оставляет меня одну.

Я не могу понять, происходит ли это на самом деле, или я уже сплю.

Мне не приходится произносить слова — этот кто-то читает мои мысли, и я не открываю рот.

— Ты же решила. Ты же решилась,— плавно говорит голос.— Тебе станет легче. Ты освободишь себя.

Голос словно песня. Он так приятен. Я не хочу, чтобы он пропадал. Я успокаиваюсь под этот тембр. В голове уже не звонят. Только где-то отдалённо, тихо-тихо — дзинь, дзинь.

— Давай, вставай. Поднимайся, дорогая. У тебя ещё много дел. Ты должна всё проду­мать. У тебя нет времени на бездействие. Нельзя тянуть бесконечно,— голос замолкает.

— Голос? Ты тут?— испуганно, спрашиваю я.

— Да, я тут. Не переживай. Я не уйду, пока ты не поднимешься. Я помогу тебе.

— У меня совсем нет сил. Я не могу даже взять сигарету, — мне становится стыдно за свою расслабленность.

— Можешь, — голос грубеет.— Вставай. Иди. Слышишь? Она сейчас живёт, а ты? Рас­ползлась тут в углу. Как же месть? Как же твоё обещание? Ты же знаешь, будет легче. Вста­вай, иначе я уйду.

— Нет, не уходи,— произношу я. Как страшно снова погрузиться в эту тишину. Тишину, от которой лопаются перепонки.

— Вставай!

Я встала.

67. Всё будет хорошо.

— Вы поверили в то, что всё будет хорошо?— У меня не было другого выбора.

ГОТОВНОСТЬ

68. Решение я уже приняла. От этого легче. Не буду терзать себя вопросами «стоит» или «не стоит», не буду взвешивать «за» и «против». Я не весы, в конце концов! Все «за» я знаю, а до «против» мне нет дела. В ненависти нет предрассудков. В ненависти всё прямо и чётко. Нет лжи, лести, красивых слов. Нет придуманного благородства. В ненависти я чувствую себя свободно. В ненависти нет пустоты.

Есть стремление. Я чётко определила, что её смерть — это единственный выход. Всё просто. Я помню, это она украла твои минуты, твои последние минуты, которые не дают мне покоя. Ты была бы против, ты не разрешила бы мне убить. Ты смогла бы меня сдержать, но сейчас тебя нет, и держать меня некому. Меня окружает добрый Голос, который помогает мне. Он подсказывает верные мысли. Он мудрый.