Кейт Мортон - Забытый сад

Внизу хлопнула входная дверь.

— Ты где, девчонка?

Голос, жаркий клубок злобы, покатился вверх по лестнице. Сердце Элизы екнуло, когда он коснулся ее: охота выдалась неудачной, а значит, обитателям Баттерси-Бридж-роуд, тридцать пять, не поздоровится.

— Спускайся и приготовь ужин, не то выпорю.

Элиза поспешила вниз по лестнице, в тряпичную лавку. Ее взгляд быстро скользнул по тусклой коллекции бутылок и коробок, низведенных темнотой до геометрических диковин. Еще одна мрачная тень двигалась рядом с прилавком. Миссис Суинделл согнулась и принялась рыться у себя в мешке, точно краб, перелопачивая груды платьиц с кружевами.

— Ну, что стоишь, таращишься, как твой идиот братец?! Зажги лампу, глупая девчонка!

— Похлебка на плите, миссис Суинделл, — сказала Элиза, метнувшись зажечь газ. — И платья почти высохли.

— Да уж, наверное. День за днем я выхожу на улицу, стараясь заработать деньжат, а ты только стираешь, и все. Иногда мне кажется, что лучше бы самой это делать. Вышвырнуть вас с братцем к чертовой матери. — Она гадко вздохнула и уселась в кресло. — Ладно, иди сюда и сними мне туфли.

Когда Элиза встала на колени, разминая узкие туфли, чтобы распустить шнуровку и снять их, дверь снова отворилась. За ней стоял Сэмми, черный и пыльный. Не проронив ни слова, миссис Суинделл протянула костлявую руку и шевельнула пальцами.

Сэмми полез в передний карман рабочих брюк, достал две золотые монеты и положил их на ладонь хозяйки. Миссис Суинделл подозрительно осмотрела монеты, затем оттолкнула Элизу потной ногой в чулке и похромала к копилке. Покосившись через плечо, она достала ключ из-за ворота блузки и отперла замок. Затем положила новые монеты поверх других и, причмокивая влажными губами, пересчитала общее количество.

Сэмми подошел к плите, и Элиза принесла пару мисок. Они никогда не ели с Суинделлами. Миссис Суинделл говорила, что нечего им мнить себя частью семьи. В конце концов, они наемные помощники, скорее слуги, чем жильцы. Элиза зачерпнула похлебки, налила ее через решето, как настаивала миссис Суинделл: нечего изводить мясо на двух неблагодарных негодников.

— Ты устал, — прошептала Элиза. — Ты так рано начал сегодня утром.

Сэмми покачал головой, он не любил, когда сестра беспокоилась.

Элиза глянула на миссис Суинделл, убедилась, что та по-прежнему стоит спиной, и подсунула в миску Сэмми маленький кусочек окорока.

Он осторожно улыбнулся, его круглые глаза встретились с глазами Элизы. Когда она видела брата таким, с плечами, поникшими после дня тяжелой работы, с лицом, измазанным золой из труб богачей, благодарным за кожистый кусочек окорока, ей хотелось обнять его маленькое тельце и никогда не отпускать.

— Так-так. Что за милая картинка! — произнесла миссис Суинделл, захлопывая крышку копилки. — Бедный мистер Суинделл роется в грязи, ищет, чем бы набить ваши неблагодарные пасти, — она указала корявым пальцем в сторону Сэмми, — а молодой парень, такой как ты, болтается без дела в доме. Неправильно это, по мне, так совсем неправильно. Когда благодетельницы вернутся, я обязательно так им и скажу.

— У мистера Саттборна есть для тебя работа на завтра, Сэмми? — быстро спросила Элиза.

Сэмми кивнул.

— А на послезавтра?

Снова кивнул.

— Это еще две монеты на этой неделе, миссис Суинделл.

Ах, каким кротким сумела она сделать свой голос! Но все без толку.

— Нахалка! Как ты смеешь дерзить! Если бы не мы с мистером Суинделлом, вы, сопливые ничтожества, давно бы драили полы в работном доме.

Элиза затаила дыхание. Перед самой смертью мать взяла с миссис Суинделл обещание, что Сэмми и Элизе будет позволено оставаться жильцами, пока они смогут вносить арендную плату и помогать по хозяйству.

— Но, миссис Суинделл, — осторожно начала Элиза, — мама сказала, что вы пообещали…

— Пообещала? Пообещала? — От злости у нее слюна вспенилась в уголках рта. — Я тебе пообещаю. Я пообещаю пороть тебя до того дня, когда ты сесть не сможешь!

Она внезапно вскочила и потянулась к кожаной плетке, висевшей у двери.

Элиза спокойно стояла, хотя сердце ее колотилось.

Миссис Суинделл шагнула вперед, затем остановилась, ее губы тряслись от припадка жестокости. Не проронив больше ни слова, она повернулась к Сэмми.

— Ты, — сказала она. — Иди сюда.

— Нет, — быстро возразила Элиза, ее взгляд метнулся на лицо Сэмми. — Нет, простите, миссис Суинделл. Я вам надерзила, вы правы. Я… я исправлюсь. Я завтра подмету магазин, я отдраю переднее крыльцо, я… я…

— Вычистишь уборную и выведешь крыс на чердаке.

— Да, — кивнула Элиза. — Все сделаю.

Миссис Суинделл держала кожаную плетку перед собой параллельно полу. Она смотрела исподлобья, переводя взгляд с Элизы на Сэмми и обратно. Наконец отпустила один конец плетки и повесила ее на место у двери.

Элиза испытала головокружительное облегчение.

— Спасибо, миссис Суинделл.

Чуть дрожащей рукой девочка передала миску похлебки Сэмми и взяла черпак, чтобы налить себе.

— Стой, — велела миссис Суинделл.

Элиза подняла взгляд.

— Ты, — миссис Суинделл указала на Сэмми. — Вычисти новые бутылки и расставь их в шкафу. Никакой похлебки, пока не сделаешь.

Она повернулась к Элизе.

— А ты, девчонка, иди наверх, с глаз моих долой. — Ее тонкие губы тряслись. — Обойдешься сегодня без ужина. Еще мне не хватало кормить бунтовщиков.

Раньше Элиза любила представлять, что отец однажды придет и освободит их. После «Матери и Потрошителя» «Храбрый отец» был любимой историей Элизы. Иногда, когда прижатый к кирпичам глаз начинал болеть, она просто лежала на спине на верхней полке и воображала своего доблестного отца. Она говорила себе, что мать ошиблась, что он вовсе не утонул в море, а отправился в важное путешествие и когда-нибудь вернется, чтобы спасти их от Суинделлов.

Хотя Элиза прекрасно знала, что фантазирует, что шансов увидеть отца не больше, чем фей и гоблинов, выходящих из щелей между кирпичами камина, это не затмевало радости, которую она испытывала, представляя его возвращение. Она не сомневалась, что отец прибудет к Суинделлам на лошади, а не в какой-нибудь коляске. На черной лошади с блестящей гривой и длинными мускулистыми ногами. И все прохожие оставят свои дела и уставятся на всадника, ее отца, прекрасного, в черном верховом костюме. Миссис Суинделл высунет свое жалкое длинное узкое лицо из-за веревки, на которой сушатся красивые платьица, награбленные утром, и позовет миссис Баркер посмотреть на происходящее. Они узнают наконец, что папа Элизы и Сэмми приехал их спасти. Он отвезет их к реке, где будет ждать его корабль, и они поплывут по океану в далекие края, названий которых она никогда не слышала.