Андрей Рубанов - Готовься к войне

Положить это на музыку - получится хороший нервный блюз, подумал банкир. В миноре. С аскетическими барабанами и мягкой, мудрой басовой партией. А между короткими куплетами - два или три мелодраматических фортепианных аккорда.

- Я тоже был рад тебя видеть, Маруся, - сказал он, кивнул прощально и двинулся к воротам.

Нырнул в сырой полумрак. Из глубины слышался рык Фокина - витиеватый мат, переложенный уголовным жаргоном рубежа восьмидесятых-девяностых. Утопающую в хлопьях пены машину обрабатывали в восемь рук. Банкир засмотрелся. Физический труд, выполняемый споро, со знанием всех мелких, экономящих силы хитростей (а их достаточно даже в профессии землекопа) не может не завораживать. Особенно если наблюдатель - сам не бездельник.

- Быстрее! - гремел толстяк, жестикулируя экономно, но предельно выразительно.

- Не надо, - сказал банкир. - Не торопитесь, пацаны.

- Привет, - Фокин обтер о живот ладонь и протянул. - Как ты сказал? «Не торопитесь»?

- Да.

- Заболел, что ли?

- Вроде нет.

- Тогда не ломай мне трудовой процесс.

Толстяк невзначай посмотрел на исцарапанный лоб Знаева.

- Как дела?

- Отлично, - грустно сказал банкир. - Живу на всю катушку. Вчера побывал в аварии, сегодня - менты в офисе…

- Справишься или помочь чем?

- Справлюсь. Но деньги потеряю. Скажи, чтоб салон пылесосом почистили.

- Много денег?

- Неважно. И пусть полировку сделают.

- Когда деньги теряешь - это плохо.

- Мне все равно. Потерял, приобрел - неважно. Главное, чтобы машина была чистая. Очень чистая.

- Согласен, - кивнул Фока. - Пойдем кофе попьем.

- Я не пью кофе…

В сырой конторе Знаев присел на стул, застеленный страницами, вырванными из интересного журнала, глаз уловил голые женские ноги, грудь с эрегированным соском, лицо - очень красивое, очень неинтересное. Вот Алиса, девочка с золотыми волосами, словно создана для глянцевой эротики, воплощение наивысшей сексуальности, однако работать хочет мозгами, а не задницей, упрямая, легкой дороги не ищет себе… Что же ты сделала со мной, зачем - вот так, вдруг, взять и спиной повернуться, сбежать в самый неподходящий момент, я ведь всего себя для тебя распахнул, как шкаф…

Ее надо вернуть, решил он. Любой ценой. За такую женщину полагается сражаться. Все войны - из-за женщин. Они сами нас подталкивают. Они мечтают, чтобы их завоевывали. Они желают влюбляться в воинов и поэтов, а не в менеджеров среднего звена.

- А я от них уже отвыкать начал, - осторожно сказал Фока.

Банкир вздрогнул.

- От кого?

- От ментов.

- Я тоже думал, что отвык.

- Не менжуйся, - посоветовал Фока. - Ты не бандюган, не шпана, они тебя прессовать не станут. А если закроют - братва не даст пропасть…

- Учту.

Знаев прикинул, который час, и с удивлением понял, что внутренний хронометр не действует. Тоже явно последствия аварии, все-таки надо к врачу идти.

- Скажи, Фока, - спросил он, немного застеснявшись, - у тебя бывало так, что ты вчера был в шоколаде, а сегодня на нуле? Ты падал когда-нибудь? С высоты - вниз? В течение суток?

- Ха! - Фока улыбнулся. - Много раз. Это и есть жизнь. А ты, значит, на нуле? Упал с большой высоты?

- Мой друг разбился. Моя девчонка сбежала. В мою контору пришли с обыском.

- Друг жив?

- С утра был жив.

- Выберется. С божьей помощью… А девчонку новую найди.

- Я не хочу новую.

Фока усмехнулся, едва заметно, особенной, горько-циничной, снисходительно-презрительной усмешкой человека, некоторое количество лет наблюдавшего небо в клетку.

- «Хочу», «не хочу», - это не разговор.

- Ты прав.

- Разберешься потихоньку. Бабы - это… - толстяк развел руками. -…в общем, ты понял. А обыск - дело житейское. Откупишься. На то и деньги, чтоб откупиться, когда хвост прищемят. Или у тебя в шкафу какой-нибудь парабеллум припрятан? А то чего посерьезней?

- Я человек мирный, - ответил Знаев. - Вот мой парабеллум.

Он постучал пальцем по собственному лбу.

- Тем более.

Банкир некоторое время сидел молча. Отхлебывал горький чай из кружки с рисунком: берег, волны, чайки, пальма; вроде бы примитивно, а за душу берет. Отдохнуть, что ли, слетать? - пролетело в голове. Какой, к черту, отдых, у меня же стройка. Гипермаркет. Оригинальный бренд. Концепция, не имеющая аналогов.

У меня банк. У меня дом. У меня сын. У меня книга и испанский язык. У меня подвал. Пятьсот человек хранят там свое золото. Пятьдесят мужчин и женщин работают на меня. Не считая чиновников, которые берут у меня деньги, и милиционеров, которые претендуют на то же самое.

Какие, бля, пальмы!

- Слушай, Фока, - задумчиво позвал он. - Может, тебе пора развиваться?

- Ты про что? - настороженно спросил толстяк.

- Давай поставим вторую мойку. А там и третью. Будешь рулить всеми тремя точками.

- Зачем?

- Что значит «зачем»? Личная экспансия и так далее.

- Это что такое?

- Больше денег, - объяснил Знаев. - Больше возможностей, больше влияния, больше знаний, опыта, профессионализма…

- Чем же я так провинился? - спросил Фока, заметно напрягшийся.

- Ладно, - сказал банкир. - Закрыли тему. Ничем ты не провинился. Посмотри, закончили там?

- Нет еще.

- Поторопи.

- Сам сказал, чтоб не спешили.

- Это была минутная слабость.

- Я так и понял. - Фока засопел. - А что за чувиха эта… дерзкая? Которая возле ворот на тебя покрикивала? Она, что ли, твоя девушка?

- Нет. Просто старая знакомая.

- Не запутайся в бабах. Подруги, знакомые - зачем тебе так много?

- Не знаю, - сказал Знаев.

- Ладно, - вздохнул Фока. - Извини. Старею. Много вопросов задаю… Десять лет назад за такие вопросы могли и ногами побить… А сейчас народ расслабился. Сыто жить тоже уметь надо. Кстати, не у всех получается… Все, готова твоя бричка.

- Сколько я должен?

- Как обычно.

- Чек выбить?

- Выбей, - кивнул банкир. - Порядок есть порядок.

Сел в машину. Поехал.

Небо было синее, облака - белые, автомобиль - чистый. Цели были ясны, дорога - ровна и обсажена полезными растениями. Одежда - удобна. Воздух - пригоден для дыхания. Что до людей - большинство из них, во всяком случае, не создавали помех. Кто сказал, что нельзя испытывать к людям великую благодарность хотя бы за то, что они тебе не мешают?

Далеко впереди что-то есть. Возможно, будущее.