Игорь Данилевский - Сессия: Дневник преподавателя-взяточника

Домой прихожу в хорошем настроении – первый раз за последнюю неделю. Отпив немного ярко-розового игристого вина, купленного невдалеке от замка Амбуаз, пишу эсэмэску Донсковой: «Он спрашивает только о том, кто такие конкурсные и т. п. управляющие и какие сроки им даются на исправление ситуации. Плюс самую примитивную банальщину типа “Что такое предпринимательская идея?” или “предпринимательская среда”. Никаких других вопросов он не задает» . Получаю в ответ смайлик и самый главный с точки зрения моих подопечных месседж: «А ваши дополнительные вопросы, Игорь Владиславович?» . Лезу в Интернет, но выясняется, что он почему-то не работает, и мне приходится выстукивать семь нехилых по длине гусениц. Спустя пару минут вижу на дисплее пришедшее «Спасибо! До завтра!». Улыбнувшись, посылаю почти зеркально-симметричное «До завтра! Пожалуйста!» и отправляюсь в комнату допивать сладкую безделушку – привет из французской деревни, рядом с которой когда-то жил да Винчи. Пустяк, а приятно.

Последняя капля опустошенной бутылки совпадает с писком телефона. Я смотрю на экран – эсэмэска от Жилязовой. Так-так: это надо почитать!..

«Игорь Владиславович, я хотела сказать вам большое спасибо!»

Нет… Не стоит возобновлять так хорошо начинавшийся вчера эсэмэсный роман, но ответить надо по всем правилам приличия… Как-нибудь кратко, сухо, чтобы она сразу поняла, что я до сих пор на нее обижен…

«Не за что!» – отправляю я в плавание три коротких слова.

Приятно, но через минуту телефон пикает еще раз:

«И, пожалуйста, не думайте обо мне плохо!»

Ладно, надо успокоить девочку! Но – в том же лаконично-отстраненном стиле…

«Хорошо!»

На этот раз никаких сообщений не приходит (но оно и слава Богу – «не трэба!», как говорят украинцы), и я с чувством выполненного долга включаю ноутбук, чтобы в состоянии алкогольного расслабления пошарить по Сети. В памяти откуда-то возникает, казалось, давно забытая переделка песни Челентано, спетая Агутиным в Новый год «на Первом», и по какой-то причине возникает непреодолимое желание ее послушать. Залезаю в архивные папки, извлекаю нужный видеоролик и нажимаю курсором на угловую стрелку. Спустя пол-минуты мне становится ясно, что, если изменить кое-какие слова (в основном – о противодействии любовным признаниям), совпадение с моим настроением и текущей ситуацией будет почти идеальным. Причина – в этом. Мое подсознание, как выясняется, знает об этом лучше меня самого.

Жаль только, что мне теперь долго, судя по всему, не удастся поехать на родину Челентано. Но всё равно – вива, Италия! Вива, Венеция! Я – твой новый Бродский. И я прибуду к тебе еще раз, как только смогу…

С утра – последняя приемка допсессии в этом учебном году. От целого потока остались неохваченными всего тринадцать человек: трое парней – откровенных разгильдяев (и это – если выражаться цензурно), девять приличных девчонок, две из которых – мои протеже, и мадемуазель Саматова. Последнюю я жду с особенным нетерпением.

Забегаю на кафедру, чтобы узнать, пришел ли Трофимов, и почти сразу слышу, как Кейсана говорит мне:

– Вам нужно обязательно зайти сегодня в отдел кадров.

У меня ёкает в животе. Вызов в отдел не сулит ничего хорошего. Точнее, он может сулить только одно: дружескую беседу с начальницей отдела по поводу увольнения. Настроение у меня мгновенно портится; мне становится ясен смысл вчерашней удовлетворенности Трофимова после его вопроса Бочкову «Ну, всё нормально?» и хочется плюнуть на все, немедленно отправившись домой.

– А по какому поводу? – с усмешкой спрашиваю я.

– Не знаю.

«Да! Не знаешь ты!»

– Ладно. Если будут звонить, скажи, что буду часа через два.

Мы сидим в Д-406. Я – за преподавательским столом, передние парты оккупированы девятью девчонками, а на одном из задних рядов примостился Трофимов, специально выбрав себе такое место, с которого можно было бы узреть любую попытку списывания. Несмотря на упадническое настроение, я восхищаюсь очередным узором судьбы, вписавшей мой последний экзамен в «индустриале» в мою любимую аудиторию. Не хватает только двух даунов, которые не смогли сдать вчера, и негодяйки Элеоноры. Тридцать минут проходят, как обычно, почти незаметно; я собираю у всех листки с ответами и начинаю выслушивать разношерстное блеяние. Несмотря на то, что Трофимов вновь демонстрирует свою некомпетентность в предмете вообще и налогообложении в частности, даже он понимает, насколько далеки от нормы ответы моей паствы, и тройки на старте летят, как шелуха от семечек. Вслед за этим настает очередь моих тайных клиенток, и первой за переднюю парту садится Ирина Донскова. Я нахожу в стопке перед собой исписанный ее размашистым почерком двойной листок и говорю максимально нейтральным тоном:

– Начинайте.

– Расчет единого налога на вмененный доход включает в себя применение устанавливаемой на федеральном уровне базовой доходности по видам деятельности, количества единиц физического показателя, корректирующих коэффициентов Ка-один, Ка-два и Ка-три…

Я хватаюсь за голову. Коэффициент «Ка-три» уже давным-давно отменен, но эти красавицы, Донскова и Пензова, или нашли старое пособие по бизнесу, или старую страничку в Интернете. Значит, сейчас Донскова мне скажет, что коэффициент Ка-один связан с кадастровой стоимостью земли… Ну, так и есть! Замечательно… Хуже всего то, что сейчас это слышит и Трофимов – из-за того, что мы принимаем вместе, а не раздельно. Одно спасает: этот козел совершенно не рубит в налогах, а то, что сейчас он накручивает на ус неправильные ответы, может быть, даже и к лучшему. Да и я еще вдобавок в своём оставленном в кабинете Бочкова УМК не заменил старые материалы на новые. Дай Бог, чтобы Трофимов их почитал, хорошенько запомнил и где-нибудь опозорился с такими знаниями две тысячи шестого года, хе-хе!

Донскова продолжает торопливо излагать мне – естественно, совершенно неверно – суть корректирующих коэффициентов, а я почти молюсь о том, чтобы она быстрей закончила с этой туфтологией. Наконец, моя протеже останавливается и выжидательно смотрит на меня. Я задаю ей отправленный вчера по эсэмэс вопрос о величине коэффициента Ка-два в нашем городе для розничной торговли. Разумеется, она с ним блестяще справляется, а Трофимов – как обычно, когда ему нечего сказать – реагирует какой-то стандартной фразой типа «хорошо, давайте дальше». Второй вопрос у Донсковой по бизнес-планированию, и тут она умудряется неожиданно и для меня, и для Трофимова поплыть. Она с грехом пополам перечисляет разделы бизнес-плана и останавливается.