Джон Ирвинг - Последняя ночь на Извилистой реке

При своем развитом писательском воображении, Дэнни Эйнджел так и не мог постичь отцовскую логику. Цепочки перекрывающихся фотографий не имели исторической последовательности и не били на зрительскую эффектность. Так, одна начиналась с черно-белого снимка, где неправдоподобно молодой Кетчум танцевал с Индианкой Джейн. Дэнни отчетливо помнил, что танцевали они на кухне столовой в Извилистом. Часть снимка перекрывалась другим (цветным), где были запечатлены Дэнни с маленьким Джо. Писатель вспомнил, что на снимке была и Кэти, однако этот кусок умело закрыли другой фотографией, где Кармелла с Полом Полкари стояли возле печи для пиццы в кухне «Vicino di Napoli». Снимал их либо Тони Молинари, либо старый Джузе Полкари.

То Вермонт перехлестывал Бостон, то наоборот. Снимки времен «Авеллино» и «Мао» часто менялись местами, и азиатские лица времен их жизни в Айове соседствовали с лицами жителей Торонто. Здесь были снимки ресторана «Максим», когда он только что открылся, снимки «Бастринга» на Куин-стрит-Вест, а рядом — Кетчум со своим пикапом или Джо-студент (на лыжах или горном велосипеде). Тут же был пришпилен снимок Джо с Максом. Снимок был сделан за несколько дней до субботнего утра, когда их обоих чуть не сбил пронесшийся по переулку голубой «мустанг». На эту фотографию восьмилетних мальчишек налезало фото Сильвестро, которого целовали в обе щеки Джойс и Кристина.

А может, Люпита не только пришпиливала пухлыми руками снимки к доскам, но и создавала «визуальный ряд», следуя своему безыскусному замыслу? Только этим еще как-то объяснялось случайное соседство фотографий из разных эпох. Возможно, мексиканка наугад доставала снимки из ящиков; пыхтя, вставала на стул и обновляла экспозицию. Возможно, отец самоустранился и не вмешивался в ее художественные эксперименты. Мысль эта показалась писателю правдоподобной. Тогда понятно, почему с тех пор, как Люпита устроилась к ним на работу, ни один снимок Кетчума не вернулся в ящики письменного стола.

Но как удалось восьмидесятитрехлетнему сплавщику произвести столь сильное романтическое впечатление на уборщицу-мексиканку, которой самой уже под семьдесят? Дэнни поделился своими мыслями с отцом. Повар даже поморщился. Люпита видела Кетчума каких-нибудь два или три раза.

— Люпита — ревностная католичка. Скорее всего, это религиозное завихрение, — сказал Доминик.

Однако Кетчум никак не был примером благочестия (католического или иного). Что уж там нашла в нем мексиканка — оставалось только гадать. Повар считал, что ни одна женщина в здравом уме не втрескается в Кетчума.

Дэнни зашел в свою комнату и переоделся. Заканчивая писать, он всегда снимал с себя одежду, в которой работал. В его комнате снимков Джо не было. (Дэнни Эйнджел и так засыпал с трудом, чтобы будоражить себя на ночь.) Вечерами он редко покидал дом — если только хотел посмотреть какой-нибудь фильм или где-то поужинать. А отец по вечерам почти всегда работал, но называл себя «полуудалившимся». Это означало, что он покидал ресторан, чтобы к половине одиннадцатого или к одиннадцати вернуться домой и лечь спать. И то, что в такое время зал «Патриса» обычно бывал полон, его уже не волновало и не заставляло работать «до последнего посетителя».

Когда Дэнни уезжал на презентации своих книг и переводов или по делам, повар заходил в комнату сына, чтобы напомнить себе, какой могла бы быть их жизнь, не погибни Джо. Доминика Бачагалупо огорчало, что единственной фотографией, оставленной сыном в своей спальне, была фотография сценаристки Шарлотты Тернер. Они познакомились в восемьдесят четвертом. Ей было тогда двадцать семь, а Дэнни — сорок два. (Это произошло вскоре после переезда в Канаду. Роман «К востоку от Бангора» только что вышел в свет, а Джо был первокурсником Колорадского университета.) На пятнадцать лет младше его сына, на восемь — старше его внука, в свои двадцать семь Шарлотта выглядела совсем девчонкой.

Она и в сорок три выглядела на удивление молодо. Доминику было больно смотреть на ее снимки. Он восхищался Шарлоттой и считал, что эта женщина могла бы стать идеальной женой для его одинокого сына.

Но существовало одно обстоятельство. Шарлотта хотела детей. «Хотя бы одного ребенка, если это все, что ты можешь себе позволить», — сказала она Дэнни. Писатель пообещал ей одного ребенка. Однако поставил условие. (Правильнее было бы назвать это просьбой.) Согласна ли Шарлотта подождать с беременностью, пока Джо не окончит университет? Парню оставалось учиться еще три года, но Шарлотта согласилась ждать. Ей тогда будет всего тридцать. И потом, они с Дэнни очень любили друг друга. Пока они вполне могут быть счастливы и без детей, а три года пролетят очень быстро.

В свои двадцать семь Шарлотта Тернер находила особое удовольствие заявлять, что прожила в Торонто «всю свою жизнь». Что важнее — она никогда не была замужем, а ее романы с мужчинами не длились более полугода. Когда они с Дэнни познакомились, Шарлотта жила в доме на Форест-Хилл [196] Привилегированный район в центре Торонто. , оставшемся от бабушки. Родители Шарлотты хотели продать дом, но она убедила их этого не делать, а сдать ей в аренду. При бабушке дом превратился в хаотическое скопление вещей. Шарлотта распродала с аукциона старую мебель, а из трех небольших комнат на втором этаже сделала одну просторную спальню. Внизу она оборудовала себе рабочий кабинет и небольшой просмотровый зал. Готовить Шарлотта не любила и гостей у себя не принимала. Бабушкину старомодную кухню она оставила в прежнем виде, ей было вполне достаточно того, что там есть. Никого из своих кратковременных приятелей она у себя на ночь не оставляла. Дэнни оказался первым. Полностью обосновываться на Клуни-драйв она тоже не собиралась.

Повар был готов найти себе другое жилье и оставить дом сыну и Шарлотте. Ему отчаянно хотелось, чтобы сын наконец обрел полноценную личную жизнь. Но Шарлотта и слышать не желала о «выселении» повара (как она выражалась). До свадьбы все должно было оставаться так, как есть. Свадьбу они рассчитывали устроить в июне восемьдесят седьмого, сразу после выпускной церемонии Джо. Парню на свадьбе отца отводилась роль шафера.

Тогда им всем казалось разумным подождать со свадьбой, беременностью и появлением ребенка в доме на Клуни-драйв. Дэнни хотелось, как он выражался, «допасти» Джо до окончания университета. Но те, кто знал о недолгих романах Шарлотты, иронично покачивали головами: они не верили, что свадьба, отложенная на два с лишним года, вообще состоится. Молодая сценаристка часто ездила в Лос-Анджелес и вполне могла однажды там остаться. За те три коротких года, проведенных вместе с Дэнни, в гардеробе их спальни почти не было вещей Шарлотты, хотя она чаще ночевала на Клуни-драйв, чем писатель — на Форест-Хилл. Ее туалетные принадлежности и косметика в ванной Дэнни не выходили за пределы разумного минимума.