Салман Рушди - Земля под ее ногами

Своего рода Индию можно найти везде, это правда; везде может быть и ужасно, и чудесно, и ошеломляюще, если, конечно, вы сможете почувствовать саму пульсацию жизни. На лондонских улицах теперь есть нищие. Бомбей полон людей с ампутированными конечностями, — а как насчет того, что здесь, в Нью-Йорке, полно людей с изувеченной душой — на каждом углу, в метро, в мэрии? Здесь тоже есть искалеченные войной, но я сейчас говорю о побежденных в войне с самим городом, о жертвах метрополии, с воронками от взрывов в глазах. Так что нам не нужна экзотика, избавьте нас от ностальгии. Вместо Дара Сингха смотрите Халка Хогана, пусть поет Тони Беннет вместо Тони Брента, а переделанный из черно-белого в цветной фильм «Волшебник страны Оз» производит даже большее впечатление, чем что бы то ни было болливудского разлива. Прощайте, танцовщицы Индии: Виджаянтимала, Мадхури Дикшит и так далее. Я выбираю Келли. Я выбираю Майкла Джексона и Полу Абдул, Роджерс и Астера.

Но если честно, я до сих пор каждую ночь вдыхаю жасминовый аромат Аравийского моря, я до сих пор помню любовь моих родителей к ар-деко своего города и друг к другу. Они держались за руки, когда думали, что я не вижу. Но, конечно же, я всё видел. Я вижу до сих пор.

Любительница вечеринок и отшельник, крикунья и молчун, распущенная особа и сторонник брака: я никогда не верил всерьез, что они все же будут вместе, но это случилось, и точно по расписанию. Друг Вины Амос Войт любил говорить, что знаменитая десятилетняя помолвка была просто безумной игрой этих детей, флиртом, доказывающие их взаимный интерес друг к другу, но одновременно и их неспособность доверять друг другу, что, конечно, не могло послужить фундаментом хоть для какого бы то ни было брака. К тому же, говорил он, это очень хорошо для бизнеса. Паблисити, милые, этого не купишь за деньги. Согласно его философии жизни, рецензии и статьи о себе нужно не читать, а мерить на вес, и пока ваше паблисити прибавляет в весе, все просто классно. И он прав: как пиаровский трюк их отложенная любовь приносила свои дивиденды. Даже в тот затянувшийся период, когда группа ничего не записывала, необычная связь между Ормусом и Виной не позволяла им выпасть из поля зрения публики.

Современная публика хорошо усвоила уроки войтовского цинизма, она больше не верит в то, что ей говорят. Она убеждена, что каждый текст имеет свой подтекст, все имеет свой скрытый смысл и параллельно с этим миром существует другой. Из-за того что Вина выставляла напоказ свою разнузданность, похвалялась ею и даже осмеивала ее, очень многие не верили в это. И они же открыто ставили под сомнение воздержание Ормуса. Не слишком чистоплотные газеты и журналы давали задания своим лучшим «разгребателям грязи» [266] Англ. muckraker — это слово по отношению к журналистам впервые употребил в 1906 г. президент США Т. Рузвельт. заняться этим делом и даже сажали Ормусу на хвост профессиональных детективов, чтобы выяснить, с кем он тайно встречается, но все возвращались с пустыми руками. Желание развенчать что-то необычное, стремление «подрубить ему ноги», пока оно не вместится в привычные рамки, порождается завистью к неординарности. Большинство из нас, оказавшись в знаменитой гостинице Прокруста в Аттике, обнаружили бы, что предлагаемое нам ложе намного больше нас. Среди ночи он хватал бы нас, вопящих, и растягивал бы до размеров этого ложа. Многие из нас испытывают адские муки от собственной незначительности и завидуют величию столь редких истинных героев.

Ормус, Вина и я: мы трое пришли на Запад и прошли сквозь трансформирующую мембрану небес. Ормус, юный проповедник принципа «здесь и сейчас», сластолюбец, великий любовник, материалист, поэт реальности, узрел другой мир и превратился в оракула, на десять лет стал монахом, отшельником в стиле ар-деко. Что же касается меня, я должен наконец сказать, что тоже прошел сквозь мембрану. Я стал иноземцем. Несмотря на все данные мне от рождения преимущества и привилегии, несмотря на мой профессионализм, сам факт того, что я покинул место, где появился на свет, превратил меня в почетного члена ордена изгнанников. Конечно, этому способствовал Индокитай, незабвенный Индокитай, с его позабытыми желтокожими мертвецами, — щелк! — ковровыми бомбардировками в соседнем Ангкоре, породившими пожирающее жизни чудовище, этого кхмера [267] Имеется в виду Пол Пот, глава левоэкстремистского движения «красных кхмеров» (1976–1979) в Камбодже, осуществивший геноцид собственного народа. , — щелк! — восставшее подобно дьявольскому фениксу из пламени, чтобы объявить войну очкам, зубным пломбам, словам, цифрам и времени. (И камерам тоже. Это было мое самое невероятное спасение — исключительно благодаря везению и моей способности превращаться в невидимку. Симпатизировавшие этому кхмеру насекомые, несмотря на маскировку, все же обнаружили меня и атаковали, в результате чего я провалялся несколько недель в малярийном бреду на острове Чон-Чу в гонконгской гавани, но я был рад предложенной цене за спасение и медленному выздоровлению, сопровождавшемуся поеданием прибрежной рыбы и лапши.)

Долгие годы я наблюдал, как рука Могущественной Америки била по задворкам мира, — щелк! — это не была рука помощи, протянутая ею друзьям через океан, это был кулак, которым тот, у кого сила, стучит по зеленому столу твоей страны, чтобы дать понять, чего он хочет и когда он этого хочет, — давай парень, прими позу, да, ты. Я вернулся — щелк! — с ангкорской бойни, из Туол-Сленга, после чего мне уже не казалось забавным название студии Амоса Войта; со — щелк! — смрадного Тимора, только для того, чтобы узнать, что официально, согласно все той же могущественной Власти в Фогги-Боттом [268] Фогги-Боттом — район Вашингтона, где расположено множество важных государственных учреждений, в том числе и Госдепартамент США. , такого места на земле не существует; из Ирана семьдесят девятого года, где — щелк! — марионеточный король толкнул свой народ в объятия сожравшей его заживо революции; щелк! — из взорванного Бейрута; щелк! — из изрешеченных революциями банановых республик Центральной Америки. Я вернулся домой, как годаровские солдаты, с фотографиями мрачных чудес света, всех этих отщелканных груд тел и гор черепов, подорвавшихся на минах школьных автобусов и соревнующихся между собой убийц, жертв голода и кровавого геноцида, рек крови, — и когда я открыл свой дешевый чемоданчик, чтобы доказать, что сдержал свое обещание, любимой не оказалось рядом, зато были издатели, забросавшие меня вопросами: Мистер Мерчант, вы любите Америку? Рэй — это что-то вроде клички? Рэй, насколько вы сочувствуете коммунистам?

Наши жизни разрывают нас пополам. Ормус Кама, мистик поневоле, выживший близнец, потерял своего двойника в голове и обнаружил вместо этого раздвоенность всего сущего. Его два глаза, видящие разную реальность, вселили боль в его голову и сердце. Нечто подобное случилось со мною в отношении Америки. Потому что та Америка, в которой я вел свою безбедную жизнь обладателя грин-кард [269] Англ. Green Card — «зеленая карточка», документ, выдаваемый живущим в США иностранцам. , Америка «Орфея», в которой любовь — признак нашей человечности, Америка ниже Четырнадцатой улицы [270] Четырнадцатая улица в Нью-Йорке считается границей между Нижним и Средним Манхэттеном, является центром рабочего района. , раскованная и свободная, как воздух, — в этой Америке я чувствовал себя дома в большей степени, чем когда бы то ни было в Индии. Кроме того, я был, как и все, всерьез влюблен в Америку мечты, которую каждый носит в своем сердце, Прекрасную Америку, страну Лэнгстона Хьюза, которая никогда не существовала, но должна была быть. Но спросите остальной мир, что значит «Америка», и все в один голос ответят: «Могущество. Это означает могущество, власть настолько огромную, что она влияет на нашу повседневную жизнь, даже не подозревая о нашем существовании, не ведая о нашем местоположении на карте. Америка — это не прищелкивающий пальцами джазмен. Это кулак».