Иэн Бэнкс - «Империя!», или Крутые подступы к Гарбадейлу

Но сейчас этот зарок трещал по всем швам.

Она подошла к бару, заказала бокал красного вина и непринужденно оперлась на стойку, наблюдая за джазистами. Те сразу обратили на нее внимание, равно как и посетители ресторана — все без исключения мужчины и большинство женщин. Не прошло и минуты, как к ней подошел первый смельчак. Она скромно улыбнулась, подняла одну ладонь и отрицательно покачала головой.

Олбан еле оторвал от нее взгляд. Даже Гайдн не остался равнодушным.

— Чтоб я сдох, — вырвалось у него. — Ну и красотка.

Олбан сделал пару глотков и вернулся глазами к девушке. Отвергнутый поклонник уже сидел на месте, но вид у него все равно был довольный, даже блаженный. Олбан подумал, не попытать ли счастья. Фиг ли тушеваться: он свободен, она потрясающе хороша, и возможный отказ его почти не пугал. Чем черт не шутит! Нет, в самом деле, какого хрена: не подойти было бы просто невежливо. Но для этого придется покинуть Гайдна, пусть даже ненадолго. Это тоже не особенно-то вежливо.

Олбан перегнулся через столик, не отводя глаз от девушки, стоявшей у бара.

— Не возражаешь, если я?..

— Черт побери, держи себя в руках, — возмутился Гайдн. — Если ты признался, что брал за щеку, это вовсе не значит, что теперь надо ради самоутверждения бросаться на первую попавшуюся пташку, причем не твоего полета.

Олбан скосил глаза:

— С чего ты взял, что она не моего полета?

— Спустись на землю, — вздохнул Гайдн и обвел глазами ресторан. — Не думаешь ли ты, что она польстится на нас с тобой?

— Но ты не будешь возражать? Нет, ясное дело, скорее всего, я получу отлуп, но все же…

— Остынь, успокойся. Эта телка, наверное, всю жизнь отбивается от таких, как ты. Сыта по горло, не иначе. Дай ей спокойно отдохнуть.

— Смотри-ка, еще один пошел. — Олбан заметил, что поднявшийся из-за своего столика мужчина тоже направляется к ней.

Этот претендент получил такой же вежливый отказ. Олбан посмотрел на Гайдна.

— Слушай, это делает ей честь. А раз она постоянно вынуждена отбиваться, значит, привыкла и не обидится — с нее как с гуся вода.

— Ты же сам сказал, что наверняка получишь отлуп. Какой смысл дергаться?

Олбан не сводил с нее глаз. Она обвела взглядом зал, пригубила вино и ненадолго отвернулась. Подвинув стул, Олбан получил возможность разглядывать ее так, чтобы при этом не свернуть шею.

— Ты не врубаешься, — сказал он Гайдну. — Пусть даже у меня один шанс из тысячи или из миллиона, но этот шанс есть. Зачем же его упускать? Я ведь ничего не теряю.

— А достоинство? — удивился Гайдн. — Ты сознательно идешь на унижение.

— Да плевать, Гайдн. Жизнь на этом не кончается, мать твою. И потом, знаешь что?

Повернувшись на стуле, он в упор посмотрел на двоюродного брата, который одним лишь выражением лица досадливо переспросил: «Ну что?»

— Эта девушка так хороша, что у меня в любом случае останется приятное впечатление. Если я просто обменяюсь с ней парой слов — это будет как подарок; почту за честь получить отлуп от такой обворожительной крошки. — Для убедительности он кивнул и постучал средним пальцем по столу, чтобы развеять у Гайдна последние сомнения. — Серьезно говорю.

— Да я уж вижу, — сказал Гайдн.

Олбан снова обернулся в сторону девушки. Та устремилась взглядом в дальний конец зала и коротко задержалась на Олбане, едва заметно улыбнулась и отвела глаза. После чего повернулась спиной и стала смотреть на музыкантов.

Ему захотелось себя ущипнуть — в реальность произошедшего верилось с большим трудом.

— Нет, ты это видел? — выдохнул он.

— Кажется, да, — шепотом откликнулся Гайдн.

— Это ведь она мне, а не тебе? — уточнил Олбан и на всякий случай посмотрел через плечо, но позади них была только кирпичная стена.

— Уж конечно не мне, — сказал Гайдн.

— Будь что будет. Я пошел. — Олбан встал и направился к бару.

— Попутного ветра, — пробормотал ему в спину Гайдн.

Ее звали Кальпана. В ней поразительным образом смешалось множество кровей: у нее в роду были выходцы из Северной Индии и Шри-Ланки, японцы и американские индейцы, а потому ее телосложение и черты лица не укладывались ни в какие этнические стереотипы. Прекрасная планета — только так можно описать место, где она появилась на свет. Волосы цвета темнопунцового бука, шелковистая кожа необыкновенной мягкости, не то розовато-жемчужная, не то нежно-ореховая. Карие глаза с зелеными точками. Неземные движения. Походка выдавала в ней существо из другой галактики, где не действуют грубые физические законы: она вся была словно соткана из особой экзотической материи, из чистого сияния сексуальной привлекательности. «Етит твою в бок, элитное издание», — думал Олбан, глядя на нее сзади, пока она изящно огибала столики на пути к самому дальнему, в торце зала, где сидел Гайдн Уопулд с вылезающими из орбит глазами.

Олбан уводил ее от стойки бара под неприязненными взглядами присутствующих мужчин. Его даже бросило в краску. Это какое-то безумие: сумев познакомиться с такой девушкой, он смутился гораздо сильнее, чем если бы она его отшила, как тех двоих, — ведь он был вполне готов к тому, что его постигнет та же участь. До тех самых пор, пока на нем не задержался ее беглый взгляд, пока ее губы не тронула застенчивая полуулыбка. А если без балды — то и после этого.

— Кальпана, это мой двоюродный брат Гайдн, — сказал он, подвигая для нее стул.

— Очень приятно. — Прежде чем сесть, она протянула руку Гайдну.

От ее бархатистого голоса Гайдн словно погрузился без единого пузыря в солнечную речку и утонул.

Она присела к ним за столик. Если бы стулья могли падать в обморок от наслаждения, ее стул подломился бы тут же, подумал Олбан.

Переводя взгляд с Кальпаны на Гайдна, Олбан тоже занял свое место.

— Все объясняется очень просто, — сказал он.

— И как же? — проскрипел Гайдн.

— Мы, оказывается, уже встречались.

— Встречались?! — поразился Гайдн. — И ты мог забыть?!

— Ваш двоюродный брат был ужасно пьян, — улыбнулась Кальпана.

Откуда ни возьмись, материализовался официант, который принял у них заказ. Олбан высказал предположение, что новую встречу надо бы отметить самым лучшим шампанским. Никто не возражал.

— В Мумбаи, — пояснил Гайдну Олбан, не сводя глаз с Кальпаны.

— Я — журналистка, — обратилась она к Гайдну, — В то время работала над материалом о политике игры. Олбан дал мне интервью.

— У нас была предварительная договоренность? — спросил Олбан. — И я пришел на бровях? За мной вообще-то не водится такой безалаберности.

— Нет, мы ни о чем не договаривались. Это вы настояли на том, чтобы дать мне интервью. Хотя до этого я уже побеседовала с одним из ваших… дядюшек, если не ошибаюсь. Мне казалось, этого более чем достаточно. Однако у вас было другое мнение.