Иэн Бэнкс - «Империя!», или Крутые подступы к Гарбадейлу

— Знал, — вполголоса отвечает Ол.

— Короче, она неофициально навела справки в паре банков, и они типа готовы пойти нам навстречу. Готовы нас поддержать. По-моему, они считают, что нам стоит вписаться.

Филдинг дает Олбану время это обдумать.

— Так вот, слушай, Ол, среди наших есть человека два-три, которые могут дать слабину. Они мечутся между «за» и «против». Понимают, что, в принципе, «Спрейнт» предлагает неплохую сделку. Продажа фирмы была бы здравым деловым решением. Это факт. Ладно. С другой стороны, на продажу выставлена их участь, их семья, их репутация. Они прекрасно знают, что почем, в том смысле, что деньги — это еще не все: куда дороже возможность стоять у руля. Думаю, все зависит от того, насколько высоко мы ценим нашу семью. Все вместе и каждый в отдельности. — Филдингу кажется, что брат кивает. — Так вот, некоторые хотят по крайней мере побороться со «Спрейнтом». И ты мог бы помочь, Ол. Есть люди — черт, да взять хотя бы моего отца, — которые к тебе прислушаются. А Верил? Двоюродная бабушка Верил? Она всегда питала к тебе слабость, разве не так? Ее тоже нельзя сбрасывать со счетов.

— А старуха что себе думает?

— Бабуля?

— Да-да. На чьей она стороне?

— Она ведь меня и откомандировала. Это была ее идея. Ну, наша с ней общая.

Олбан в упор смотрит на брата.

— Она против поглощения?

— Категорически, — говорит ему Филдинг.

— А в прошлый раз, когда продали двадцать пять процентов, обеими руками голосовала «за».

— Сколько можно повторять? Не сравнивай. В прошлый раз речь шла о том, чтобы компания осталась на плаву. В этот раз речь о том, чтобы компания не уплыла.

— Не въезжаю. Что в лоб, что по лбу.

— Господи, Ол, все ты прекрасно понимаешь. Без вливаний «Спрейнта» мы бы разорились, потому и взяли у них деньги — чтобы выжить. Теперь они хотят наложить лапу на весь бизнес, сохранив только вывеску, — компании больше не будет. Мы ведем борьбу за выживание. Слушай, ты можешь реально помочь. Было бы желание. Я серьезно. К тебе прислушиваются. Просто вернись и потолкуй с кем надо.

Филдинг делает паузу.

— А почему так внезапно?

Прищурившись, Ол оборачивается, и Филдинг понимает, что цель близка.

— Что «внезапно»? — не понимает Филдинг.

— Почему именно сейчас «Спрейнт» так оживился? Что изменилось, что на горизонте?

— Ну, с нашей точки зрения, причина в том, что «Империя!» лидирует на рынке компьютерных игр и игровых приставок, а «Спрейнт» сейчас подбирает название для своей новой машины, NG. Слыхал?

— Нет.

— NG, «Next Generation», продолжение V-Ex. Выйдет в начале следующего года. Ей вторая «сони-плейстейшн» и «икс-бокс триста шестьдесят» в подметки не годятся. Процессор мощнее и быстрее, чем у новейших компов. Несколько процессоров — три, не побоюсь сказать, плюс лучшая видеокарта на рынке, предназначенная специально для игр. Жесткий диск минимум на восемьдесят гигов, с поддержкой технологии HD. Встроенная широкополосная сеть.

Олбан смеется над горячностью брата.

— Да ты влюбился, как я погляжу.

Филдинг тоже смеется в ответ.

— Обалденно крутая машина. Станет ведущей на игровом рынке в ближайшие пять лет.

— Ну уж!

— Нет, серьезно.

— Софт и игры уже готовы?

— О том и речь. Мы подозреваем, что «Империя!» и ее производные занимают значительное место в их перспективных планах. Одну из версий даже могут приурочить к первому выпуску машины.

— Могут?

— По всей видимости, так и будет.

— Вижу, тебя держат в полном курсе.

— А что такого, мы же партнеры, а не сиамские близнецы.

Ол снова отворачивается, но на этот раз погружается в раздумья.

— Так-так-так, — бубнит он себе под нос. Далее следует на удивление затяжная пауза. — Хочешь остановить этого прожорливого молоха?

— Да, и мы его остановим, — говорит ему Филдинг. — Если нам поверят. Перед чрезвычайным собранием в Гарбадейле надо обработать всех и каждого, но время есть. Уложимся. Естественно, нам самим тоже нужно появиться в Гарбадейле, но и до этого дел будет по горло. Олбан, это займет от силы пару недель — и все. Расходы, ясное дело, беру на себя. — Филдинг делает паузу. Слушает, как бурлит река. — Что скажешь?

Олбан качает головой. И ничего не говорит.

— Черт побери, — не выдерживает Филдинг, — неужели лесоповал — такое дьявольски увлекательное занятие, что захватило тебя с головой?

Олбан смеется.

— Да нет, — говорит он, снова запуская пальцы в шевелюру. — Я все равно ушел по инвалидности.

— Что?

Е-мое, думает Филдинг, неужели я что-то упустил? Ол оттяпал себе палец на руке или на ноге или кое-что похуже? Куска мизинца он лишился давно, когда только-только завербовался, но, может, он еще что-то потерял?

— Видишь эти пальцы? — говорит Ол, выставляя указательные и средние пальцы обеих рук.

Филдинг кивает:

— Вроде полный комплект.

Ол тоже вглядывается:

— Пальцы-то белые.

— Ну и что?

— Виброболезнь называется. Лепила объяснял. Кровеносные сосуды разрушает, что ли. Когда долго старой бензопилой орудуешь, такое случается. В принципе, болезнь может годами не проявляться, но такой уж я чувствительный.

— Хреново. Болит?

— Нет. — Он шевелит пальцами перед собой, изучая их по отдельности. — Чувствительность ослаблена, зимой переохлаждаться нельзя, но жить буду.

— Так ты сейчас не у дел?

— Ага.

— Они что, не могли подыскать тебе какую-нибудь непыльную работенку?

Ол улыбается:

— Валить деревья — это кайф. Ну, хотели меня посадить на тягач — стволы оттаскивать, кору обдирать, складировать и прочее, но такая работа не по мне.

— В таком случае… — Филдинг поднимает обе руки. — Не вижу препятствий…

Он умолкает, а Ол снова поворачивается и смотрит вверх по течению.

Под ними нескончаемо течет вода.

— Слушай, — говорит Филдинг, — навести хотя бы Берил и Дорис. Сущая ерунда, братишка, это же в Глазго, а не где-нибудь. — Если честно, мысль о встрече с двоюродными бабками повергает Филдинга в ужас. Но об этом лучше помалкивать. — Они будут тебе рады, — говорит он Олбану, и вполне вероятно, что это правда. — Чего тянуть, прямо сегодня и махнем.

Молчание. Потом Ол говорит:

— Возможно. Не знаю.

Господи, думает Филдинг, откуда такая подавленность, угнетенность? Ладно, это лучше, чем ничего, говорит он себе.

Через некоторое время Ол уточняет:

— Говоришь, в Гарбадейл съедется чуть ли не вся родня?

— А куда они денутся? Бабушка имеет право — то есть совет директоров имеет право, но это по сути одно и то же — использовать голос каждого из отсутствующих. Действенная мера.

— Так-так. — Ол глубоко вздыхает. — А из Штатов кто-нибудь будет?

— О, целая туча.

Плечи Ола трясутся — то ли его разбирает смех, то ли что-то еще.