Лиза Си - Девушки из Шанхая

— Священником, дипломатом или студентом не притворишься, — объясняет Ли-ши, когда мы в первый раз встречаем Рождество на острове. — Но притвориться коммерсантом несложно.

— Это так, — соглашается Дун-ши, еще одна замужняя женщина, прибывшая сюда на месяц позже, чем мы с Мэй. Именно она объяснила нам, почему мы спим на непрочных проволочных сетках вместо матрасов. Ло фань полагают, что на кроватях нам будет неудобно. — Кому нужны фермеры вроде нас? Им здесь не нужны кули, рикши или золотари.

Да и какой стране они нужны, думаю я. Без этих людей не обойтись, но разве они нужны кому-нибудь в Шанхае? (Как видите, я еще не совсем свыклась со своим местом в обществе.)

— Мой муж купил место на складе, — хвастается Лиши. — Он заплатил пятьсот долларов, чтобы стать партнером. На самом деле он не партнер, да и денег не платил. Где же взять столько денег? Но он пообещал хозяину, что отработает свой долг. Теперь он может называться коммерсантом.

— Нас поэтому допрашивают? — спрашиваю я. — Ищут фальшивых коммерсантов? Это, похоже, непросто.

— На самом деле они ловят бумажных сыновей.

Видя, как я озадачена, женщины хихикают. Мэй поднимает взгляд от миски.

— Переведи, — просит она. — Они шутят?

Я качаю головой. Мэй вздыхает и вновь принимается ковырять свиное копыто. На другом конце стола две женщины обмениваются понимающими взглядами.

— Вы обе почти ничего не знаете, — замечает Лиши. — Вы поэтому так долго здесь? Разве ваши мужья не объяснили вам, как себя вести?

— Мы должны были ехать с ними и с нашим свекром, — честно отвечаю я, — но отстали. Обезьяны…

Они сочувственно кивают.

— В Америку могут въезжать сыновья и дочери американских граждан, — продолжает Дун-ши. Она почти ничего не съела, и в ее миске застыл густой соус. — Мой муж — бумажный сын. Твой тоже?

— Простите, но я не знаю, что это.

— Мой муж купил документ, чтобы стать сыном американца. Теперь он может ввезти сюда меня, как свою бумажную жену.

— Что это значит — купил документ? — спрашиваю я.

— Ты что-нибудь слышала о бумажных сыновьях? — Когда я качаю головой, Дун-ши ставит локти на стол и наклоняется ко мне. — Предположим, китаец, родившийся в Америке, едет в Китай, чтобы там жениться. Вернувшись в Америку, он сообщает властям, что его жена родила ребенка.

Я внимательно слушаю, стараясь найти лазейку в ее объяснениях.

— А на самом деле ребенок есть?

— Нет. Он просто так говорит, а чиновники из посольства в Китае или отсюда, с острова, не поедут в деревню проверять. Этот человек, гражданин Соединенных Штатов, получает бумагу, в которой говорится, что у него родился сын, который так же, как и его отец, имеет гражданство. Таким образом, этот человек может продать место бумажного сына. Он выжидает десять, двадцать лет и продает этот документ — место — молодому китайцу, который берет его родовое имя и приезжает в Америку. На самом деле он ему не сын, он всего лишь бумажный сын. Иммиграционные чиновники на острове Ангела стараются подловить его и заставить в этом признаться. Если у них получится, он уедет обратно в Китай.

— А если нет?

— Тогда он отправится в свой новый дом и будет жить как бумажный сын — с фальшивым гражданством, под фальшивым именем и с фальшивой семейной историей. Эта ложь будет с ним, пока он будет жить здесь.

— Зачем это надо? — спрашиваю я скептически. Мы приехали сюда из страны, где родовые имена имеют огромное значение, и историю рода порой можно проследить на двенадцать или больше поколений. Мысль о том, что кто-то добровольно сменит свое родовое имя, чтобы приехать сюда, кажется мне неправдоподобной.

— Множество молодых китайцев хотели бы купить такой документ и притвориться чьим-нибудь сыном, если это даст им возможность приехать в Америку — на Золотую гору, в Землю Пестрого флага, — отвечает Дун-ши. — Поверь мне, они сделают все, будут работать день и ночь, чтобы скопить денег и вернуться домой богатыми людьми.

— Звучит просто…

— Посмотри по сторонам! Это совсем не просто! — прерывает меня Ли-ши. — Допросы очень тяжелы, а ло фань постоянно меняют правила.

— А бумажные дочери? — спрашиваю я. — Женщины сюда так же приезжают?

— Какая семья потратит такую возможность на дочь? Нам повезло, что мы можем воспользоваться фальшивыми гражданствами своих мужей и въехать сюда как бумажные жены.

Обе женщины смеются до слез. Как вышло, что эти безграмотные крестьянки знают о подобных вещах и о том, как въехать в эту страну, больше, чем мы? Дело в том, что все рассчитано именно на таких, как они, а нам с Мэй здесь не место. Я вздыхаю. Порой мне хочется, чтобы нас отправили обратно, но куда нам вернуться? Китай захвачен японцами, Мэй беременна, и у нас нет ни семьи, ни денег.

Потом, как обычно, разговор переходит на еду, которой нам не хватает, — жареная утка, свежие фрукты и соус из черных бобов — все, что угодно, кроме той пережаренной и разварившейся дряни, которой нас здесь кормят.

В соответствии с задумкой Мэй я ношу свободную одежду, в которой выезжала из Китая. Большинство женщин не задерживаются здесь долго и не успевают заметить, что мы с Мэй полнеем с каждым днем. Или же замечают, но, как и наша мать, не желают обсуждать такие интимные подробности.

Мы с сестрой выросли в многонациональном городе. Мы вели себя так, как будто знали все, но во многом были абсолютно невежественны. Мама, как было принято в то время, не склонна была обсуждать с нами вещи, касающиеся наших тел. Она даже не предупреждала нас о визитах красной сестрички, и в первый раз я страшно испугалась, думая, что истеку кровью. Даже тогда мама не объяснила мне, что происходит. Она отправила меня к слугам, и Паньсы и остальные объяснили мне, как женщины должны следить за собой и как можно забеременеть. Когда впоследствии красная сестричка пришла к Мэй, я рассказала ей то, что знала сама, но в вопросах беременности и родов мы мало осведомлены. К счастью, теперь вокруг нас женщины, которые знают об этом все и рады помочь советом. Но в основном я полагаюсь на советы Ли-ши.

— Если соски у тебя маленькие, как семена лотоса, твой сын будет иметь успех в обществе, — сообщает она. — Если же у тебя соски размером с финик, сын твой будет беден.

Для укрепления моего инь она советует мне есть груши в сиропе, но такого у нас в столовой не подают. Когда у Мэй начинает болеть живот, я жалуюсь Лиши, которая говорит, что такое часто бывает с женщинами, чье ци застаивается в матке.

— Лучше всего в таких случаях три раза в день съедать по пять ломтиков дайкона, слегка присыпанного сахаром, — поучает она.

Но мне негде взять свежий дайкон, и Мэй продолжает мучиться болями. Мне приходится продать кое-что из маминых драгоценностей женщине из деревни близ Кантона. Теперь, если Мэй что-то нужно, я покупаю это в концессионной лавке или подкупаю кого-нибудь из конвоиров или поваров, чтобы тот купил это для меня. Когда у Мэй начинается несварение желудка, я жалуюсь нашим соседкам. Женщины в спальне спорят, что могло бы мне помочь, и предлагают пососать гвоздику. Это осуществить нетрудно, но Ли-ши недовольна.