Лиза Си - Девушки из Шанхая

Позже в ванной включают воду и спускают воду в туалете. Я слышу, как Джой хлопает дверцами своего шкафа в чулане. Дом постепенно наполняет тишина, и мои мысли забираются в самые темные закоулки. Моя сестра заставила меня взглянуть на многое в новом свете, но это не меняет того, что произошло с Сэмом. Я никогда не прощу ее! Хотя… хотя, возможно, она была права в том, что касалось амнистии. Возможно, мы с Сэмом совершили ужасную ошибку, не выдав себя добровольно, и эта ошибка привела к страшной трагедии. Но почему же Мэй нам ничего не сказала о том, что собирается выдать нас, пусть даже для нашего блага? Ответ мне слишком ясен: мы с Сэмом всегда боялись всего нового. Мы боялись покидать семью и жить своим домом, мы боялись покидать Чайна-таун, боялись позволить нашей дочери стать тем, чем хотели ее видеть: американкой. Если бы Мэй и попробовала предупредить нас, мы бы ее не послушали.

Я знаю, что худшими качествами Дракона во мне являются упрямство и гордыня. Рассерди женщину-Дракона — и небо падет на землю. Небо в самом деле пало этой ночью. Я должна сказать Джой, что она всегда будет моей дочерью и, как бы она ни относилась ко мне, к Сэму, к своей тетушке, я всегда буду любить ее. Я объясню ей, как ее любили и защищали и как я горжусь ею, вступающей в новую жизнь. Я десять тысяч раз надеюсь, что она простит меня. Что касается Мэй, я не знаю, смогу ли я простить ее, да и хочу ли я этого вообще. Я даже не знаю, хочу ли я поддерживать с ней какие-либо отношения в будущем, но уверена, что должна дать ей шанс объяснить все еще раз.

Мне следовало бы отправиться на веранду, разбудить их и поговорить об этом прямо сейчас, но уже поздно, за стеной царит тишина, и этой ночью уже и так слишком многое случилось.

— Проснись! Проснись! Джой убежала!

Я открываю глаза и вижу, что моя сестра с безумным видом трясет меня. Я сажусь, в моем теле пульсирует страх.

— Что?

— Джой. Она сбежала.

Я вскакиваю и бегу на веранду. Обе постели измяты. Я глубоко вдыхаю и пытаюсь расслабиться.

— Может, она ушла гулять. Может, отправилась на кладбище.

Мэй трясет головой. Взглянув на смятый листок у себя в руках, она говорит:

— Я нашла это на постели, когда проснулась.

Разгладив листок, Мэй подает его мне.

Мама, теперь я не понимаю, кто я. Я не понимаю эту страну. Я ненавижу ее за то, что она убила папу. Знаю, ты считаешь, что я ничего не знаю и делаю глупости. Возможно, но мне следует найти ответы на свои вопросы. Может быть, мой дом на самом деле в Китае. После всего того, что тетя Мэй рассказала мне прошлой ночью, думаю, мне следует найти своего настоящего отца. Не волнуйся за меня, мама. Я верю в Китай и во все, что председатель Мао делает для страны. Джой.

Глубоко вдохнув, я чувствую, как мое сердце замедляет свой бег. Я знаю, что Джой не могла в самом деле иметь в виду то, что написала. Она Тигр. Порывы, вспышки — это черта ее характера. Это письмо является результатом именно такой вспышки, потому что она просто не может сделать то, о чем написала. Но Мэй, похоже, всему верит.

— Она правда сбежала? — спрашивает Мэй, когда я поднимаю взгляд от письма.

— Я не беспокоюсь, и ты тоже не должна тревожиться.

Меня раздражает, что она начинает день в более драматическом ключе, чем тот, который я планировала для нашего разговора, но я ободряюще касаюсь ее руки, стараясь добиться хотя бы какого-то подобия спокойствия.

— Прошлой ночью Джой была в смятении, как и все мы. Наверное, она пошла к И, поговорить с Хэзел. Готова поспорить, что к завтраку она будет дома.

— Перл! — Моя сестра сглатывает и делает глубокий вдох. — Ночью она расспрашивала меня о З. Ч. Я сказала, что, должно быть, он так и живет в Шанхае, поскольку на его рисунках всегда присутствует этот город. Я уверена, что она отправилась именно туда.

Я отмахиваюсь:

— Она не поедет в Китай искать З. Ч. Она не может просто сесть на самолет и улететь туда. — Я загибаю пальцы, надеясь успокоить Мэй логическими доводами. — Мао захватил страну больше восьми лет назад. Китай закрыт для жителей Запада. У Штатов нет дипломатических отношений…

— Она может улететь в Гонконг, — перебивает меня Мэй. — Это британская колония. Оттуда она может добраться до Китая. Помнишь, как отец Лу нанимал людей, чтобы они доставляли его деньги родственникам в деревню Вахун?

— Даже не думай об этом.

Мэй указывает на письмо:

— Она хочет познакомиться со своим настоящим отцом.

Но я отказываюсь воспринимать ее доводы.

— У Джой нет паспорта.

— Есть. Ты не помнишь? Этот Джо помог ей получить паспорт.

И тут у меня подгибаются колени. Подхватив меня, Мэй помогает мне дойти до кровати, и мы обе садимся. Я начинаю плакать.

— Только не это. После Сэма…

Мэй пытается меня успокоить, но я безутешна. Вскоре меня охватывает чувство вины.

— Она уехала не потому, что хочет найти отца. — Мой голос звучит хрипло и сломленно. — Ее мир рухнул. Все, что она знала, оказалось ложью. Она убегает от нас, от своей настоящей матери… и от меня.

— Не говори так. Ты ее настоящая мать. Взгляни на письмо: она называет меня тетей, а тебя — мамой. Она твоя дочь, не моя.

Мое сердце переполнено горем и страхом, но я цепляюсь за слово «мама».

Мэй утирает мне слезы.

— Она твоя дочь, — повторяет она. — Перестань плакать. Нам надо подумать.

Мэй права. Мне надо взять себя в руки, чтобы мы могли придумать, как удержать мою дочь от ужасной ошибки.

— Если Джой собралась в Китай, ей понадобится много денег, — говорю я, размышляя вслух. Мэй понимает меня. Она уже давно держит деньги в банке на современный лад, но мы с Сэмом, следуя традиции отца Лу, держали деньги при себе. Мы спешим в кухню и заглядываем под раковину, где, в кофейной банке, хранится большая часть моих сбережений. Банка пуста. Джой забрала деньги, но я не теряю надежды.

— Куда, по-твоему, она могла отправиться? — спрашиваю я. — Вы еще долго разговаривали.

— Почему я не слышала, как она встала, как она собиралась?

Меня терзают те же мысли, и в глубине души я по-прежнему ошеломлена и рассержена услышанным прошлой ночью, но я говорю:

— Мы не можем тратить время на подобные сожаления. Надо сконцентрироваться на Джой. Она не могла далеко уйти. Мы еще можем найти ее.

— Конечно. Давай одеваться. Возьмем две машины…

— А Верн?

Даже в минуту ужаса и потери я не забываю о своих обязанностях.

— Поезжай на вокзал и посмотри, нет ли ее там. Я разберусь с Верном и поеду на автобусную станцию.

Но Джой нет ни на вокзале, ни на автобусной станции. Мы с Мэй снова встречаемся дома. Мы по-прежнему не уверены, что Джой уехала. Сложно поверить, что она действительно попытается попасть в Китай, но, чтобы остановить ее, нам следует действовать так, будто это правда. Мы с Мэй придумываем новый план. Я еду в аэропорт, а она остается дома и звонит семейству И, чтобы узнать, не говорила ли Джой что-нибудь девочкам; дядюшкам, на случай, если она спрашивала у них, как можно попасть в материковый Китай; и Бетси с отцом в Вашингтон, чтобы узнать, нет ли официального способа остановить Джой прежде, чем она покинет страну. Хэзел И рассказывает, что утром Джой вся в слезах звонила из аэропорта и сказала, что покидает страну. Хэзел ей не поверила и не спросила, куда она собирается. Отец Бетси сказал Мэй, что Джой может получить визу по прибытии в Гонконг.