Людмила Улицкая - Второе лицо

— Все собакам? Да в суд надо подавать!

— Видите ли, — вежливо пояснил Валерии Михайлович, — поскольку среди родственников нет прямых наследников, суд скорее всего не примет дело к рассмотрению. Но попытаться можно.

Машура подошла к горке, вынула странно квадратную фаянсовую чашку с асимметричной ручкой, потом положила ключи от квартиры на стол и вышла из комнаты.

Лена питерская тихо плакала, глядя в окно. Она плакала уже четвертый день, с тех пор как узнала о смерти Евгения Николаевича. Не в деньгах дело — он был такой, такой, какого у нее уж никогда не будет. Но и ускользнувших денег тоже было жаль. Он бы дал, если б был жив.

Антон был в тихом бешенстве. Завел Машу на кухню, сказал, что надо опротестовывать завещание: какие собаки, у него родственников дюжина!

— Да никогда в жизни! — улыбнулась Маша. — Здесь, Антоша, нашего ничего нет. Если б он все мне оставил, было б хуже. Не могу тебе объяснить, ничего этого в руки брать нельзя.

Все-таки Евгений Николаевич был действительно всех умней — Антон Машку оставил еще до рождения ребенка. А что собачки не получили тех двенадцати предметов, которые в сейфе сохранялись, оно не так страшно — им и так очень много досталось. Потому что в Сером Козлике Евгений Николаевич не ошибся.