Джон Апдайк - Кролик разбогател

Происшествие не из тех, каким можно хвастаться, однако на берегу они весело смеются вчетвером, а в уме Гарри, умеющего быстро все себе прощать, их подводное объятие представляется нежным и многообещающим.

Обед на курорте подают у бассейна или приносят на подносе на пляж, а ужин — это уже нечто официальное, его подают в большом павильоне, где с балок свисают длинные пушистые гроздья цветов, а позади, у дверей, ведущих на кухню, устроена жаровня для мяса, и пламя с ревом устремляется вверх, отбрасывая пляшущие тени на плетеную стену и деревянные маски и осыпая искрами черные потные лица поварят. Главный повар, тощий бельгиец, в промежутках между обедами и ужинами всегда сидит в баре, и вид у него совсем больной, или же он удрученно что-то рассказывает строгим, как миссионерки, туземным женщинам, которые восседают за стойкой портье. По понедельникам вечером здесь устраивают пикник, для чего приглашают исполнителя калипсо, а потом — танцы под электромаримбы; но все шестеро отдыхающих из округа Дайамонд решают, что они слишком устали после ночи, проведенной в казино, и рано лягут спать. Гарри, чуть не утонувший в объятиях Синди, как только вылез на берег, сразу уснул, потом пошел к себе и вздремнул еще. Пока он спал, по его жестяной крыше минут десять барабанил внезапно налетевший тропический дождь; когда же он проснулся, дождь уже перестал, и солнце, окруженное оранжевой каймой, садилось в заливе, а его приятели, приняв душ, более часа накачивались в баре. Что-то явно затевается. Женщины то и дело подталкивают друг друга — их сообщество здесь заметно укрепилось, вызванное к жизни пробудившимися сестринскими чувствами. Сегодня у Синди в волосах желтый цветок, а это ее арабское одеяние до половины расстегнуто. Она уже раза два протягивала руку и, дотронувшись поверх стакана Уэбба и его лежащих на скатерти узловатых смуглых рук до запястья Дженис, вспоминала того нахального цветного мальчишку, который сегодня прислуживает в баре: «Я сказала ему, что я тут с мужем, а он только передернул плечами — мол, ну и что?» Уэбб мудро помалкивает, не нарушает течения их беседы, а Ронни сидит опухший, сонный, но, как всегда, полный всяких затей в своем мрачноватом стиле. Гарри и Ронни три года играли вместе в баскетбольной команде маунт-джаджской средней школы, и Кролику не раз приходилось бороться с ощущением, что хоть он и звезда, а тренер Тотеро все равно больше любит Ронни, который никогда не отступает и нахрапистее действует под щитом. Все в мире надо брать нахрапом. Кролик же считает, что если что-то не получается само собой — так и не надо. А как же тогда быть с Синди? Да ради такой аппетитной штучки человек может на убийство пойти. Овладеть ею, а там хоть и умереть, как паук. Исполнитель калипсо подходит к их столику и затягивает грязную песню про Большой Бамбук. Гарри не понимает всех намеков, но дамы хихикают после каждого куплета. Певец улыбается, и песня улыбается, но его налитые кровью глаза блестят, как у ящерицы, застывшей на стене, а на голове, когда он пригибается к гитаре, видна седина. Умирающее искусство, Гарри не знает, следует ли дать ему на чай или просто поаплодировать. Они аплодируют, и рука певца стремительно, точно язык ящерицы, протягивается к Уэббу и берет банкнот, который тот для него приготовил. Пожилой певец идет к следующему столику и запевает что-то насчет «Спина к спине и живот к животу».

— Вот уверена, — раздается вдруг голос Синди, и она, хихикнув, дотрагивается до плеча Дженис, — там у нас, в Бруэре, будут считать, что мы все тут друг с другом переспали.

— А может, стоит попробовать, — произносит Ронни, не в силах подавить отрыжку усталости.

Дженис хрипловатым голосом зрелой женщины, который появился у нее благодаря сигаретам и возрасту (однако Гарри, услышав его, всякий раз удивляется), тихонько спрашивает Уэбба, который сидит с ней рядом:

— А как ты насчет таких вещей, Уэбб?

Старый лис знает, что ему придется в таком случае отдать свое сокровище, и не спешит с ответом, слегка приподнимается со стула, чтобы высвободить полу, на которой сидит, — а на нем темно-синий капитанский китель с медными пуговицами, — и вынимает из бокового кармана пачку «Мальборо-лайт». У Кролика заколотилось сердце, и он уставился на стол, где лежат в ожидании, чтобы их убрали, окровавленные кости, ребра и всякие остатки их шашлыка. Уэбб медленно произносит:

— Ну, после двух браков, которые, я полагаю, следует назвать не слишком успешными, и после того, что я видел и делал до, после и между ними, должен признать, что мне не кажется таким уж скверным поделиться с друзьями, если это будет происходить по-дружески и с уважением друг к другу. Главное тут — уважение. Все, кто будет в этом участвовать, — я хочу подчеркнуть: все, все участники — должны идти на это добровольно, и следует четко понимать, что такое может произойти один-единственный раз и не будет иметь продолжения. Тайные связи — вот что губит браки. Когда люди впадают в романтику.

Вот в нем, в этом короле полароидных порноснимков, нет никакой романтики. Гарри чувствует, как у него пылает лицо. Возможно, это от специй в мясе, или от слишком длинной проповеди Уэбба, или из благодарности к Мэркеттам за то, что они устроили этот выезд. Он представляет себе, как зароется лицом между ног Синди, уткнется в эту черную волосню, похожую на чащобу волосков с ее бровей, только примятых и теплых от пребывания в трусах и обрамленных белыми полями незагоревшей под бикини кожи. Он проведет языком вниз по ее щели, ее ноги раздвинутся так же невесомо, как сегодня под водой, и его язык поползет ниже, а за углом, рядом с его носом, будет эта большая сладкая ягодица, которую он тысячи раз видел, когда Синди вытиралась после купания в бассейне «Летящего орла», укрывшись в зеленой тени от горы Пемаквид. А ее груди — как они свисают, когда она покорно сгибается. В его брюках что-то происходит, словно пестик одного из этих пышных цветов, что лежат на скатерти, приподнимается в мерцающем свете свечи.

— «Там, — поет певец уже у другого столика, — где такие веселые ночи, а солнце заливает днем вершины гор».

Черные руки неслышно убирают со стола обглоданные кости и раздают меню с десертом. Тут у них есть ореховый торт, который особенно любит Гарри, — правда, нельзя сказать, чтобы это было чисто карибское изобретение, скорее всего его доставляют сюда из Форт-Лодердейла.

Тельма, нацепившая на себя прозрачную кофточку, под которой просвечивает бюстгальтер цвета какао, смотрит куда-то в пространство и, точно учительница, обращающаяся поверх голов к сидящему классу, произносит:

— …просто чтобы удовлетворить наше женское любопытство. Об этом почти никогда не пишут в статьях о женской сексуальности, но я думаю, именно этим объясняется желание видеть мужской стриптиз, а вовсе не жаждой некоторых женщин лечь в постель с этими парнями. Просто женщинам любопытно посмотреть на пенисы, как они выглядят. А они, я полагаю, в самом деле выглядят по-разному, отлично друг от друга.