Майкл Чабон - Приключения Кавалера и Клея

— Угу. Спасибо, что все прояснил.

— Вы, — раздался голос у Сэмми за спиной. Ощутив ладонь у себя на плече, он обернулся и обнаружил, что смотрит прямо в лицо Джорджа Дебевуа Дизи. Рыжеватые усы выцвели и потускнели до цвета лежалого яблочного ломтика, а глаза за толстыми линзами были сплошь в красных кругах и обрамлены розовыми венами. Но Сэмми ясно видел, что их оживляет знакомый блеск лукавого возмущения.

Толкнувшись назад с табурета, Сэмми наполовину оттуда упал, наполовину цивилизованно опустился на пол. Выяснилось, что он совсем не так трезв, как ему казалось.

— Джордж! Что вы здесь… вы там были?

Но Дизи словно бы вовсе Сэмми не слышал. Огненным взором он упирался в бармена.

— А знаете, почему они вынуждены ебать друг друга? — спросил у мужчины Дизи. К старости у редактора стала слегка дрожать голова, что придавало ему еще более брюзгливый вид.

— Это еще что? — спросил бармен.

— Я спросил: «Знаете, почему Бэтмену с Робином приходится друг друга ебать?» — Дизи достал бумажник и небрежно вытащил оттуда десятидолларовую купюру, готовясь выдать свою плюху.

Бармен помотал головой с легкой улыбочкой на физиономии, явно ожидая интересного продолжения.

— Не знаю. А почему?

— А потому что они онанировать не могут. — Дизи швырнул купюру на стойку. — Как вы, например. А теперь почему бы вам не заняться делом и не подать мне ржаного виски с содовой? Молодому человеку тоже подайте что он там пьет.

— Послушайте, — сказал бармен. — Я здесь такой болтовни не терплю.

— Тогда не болтайте, — отозвался Дизи, внезапно теряя весь интерес к дискуссии. Забравшись на табурет рядом с тем, где раньше сидел Сэмми, он похлопал по соседнему. Потомившись пару-другую секунд в том холоде разговорной пустоты, в котором Дизи его оставил, бармен затем двинулся к задней стойке и взял оттуда два чистых стакана.

— Сядьте, мистер Клей, — сказал Дизи.

Сэмми сел. Как всегда, он испытывал к Джорджу Дизи толику благоговейного страха.

— Отвечая на ваш вопрос, да, я там был, — сказал Дизи. — Мне случилось оказаться на несколько недель в городе. И я увидел, что вы значитесь в афише.

Джордж Дизи оставил бизнес комиксов во время войны и так в него и не вернулся. Один старый приятель по университету пригласил его на какую-то интеллектуальную работу, и Дизи переехал в Вашингтон. Когда война закончилась, там он и остался, общаясь с людьми вроде Билла Донована и братьев Даллс, которых в те немногие разы, когда Сэмми с ним сталкивался, Дизи не отказывался, но и не соглашался обсуждать. Одет он был по-прежнему странно — в один из фирменных костюмов Вудро Вильсона, серый, фланелевый, с пасторским воротничком и непонятного узора бабочкой. Несколько минут они ждали, пока бармен сподобится принести им выпивку (а он откровенно позволил себе никуда не торопиться), после чего принялись ее отхлебывать. Дизи довольно долго молчал. А потом сказал:

— Этот корабль тонет. Вам следует быть благодарным, что вас вышвырнули за борт.

— Вот только плавать я не умею, — отозвался Сэмми.

— Это ничего, — беспечно сказал Дизи. Допив первый стакан, он просигналил бармену насчет следующего. — Скажите, а что, мой старый друг мистер Кавалер действительно вернулся? Неужели та фантастическая сказка, которую я здесь слышал, и впрямь случилась?

— Ну, вообще-то он не собирался прыгать, — сказал Сэмми. — Если вы об этом слышали. И того письма он не писал. Все дело… в общем, это все мой сын… и это длинная история. Но теперь он живет в моем доме, — добавил Сэмми. — Вообще-то я думаю, они с моей женой…

Дизи поднял руку.

— Пожалуйста, мистер Клей, — сказал он. — На сегодня я уже более чем достаточно наслушался не самых вкусных подробностей вашей личной жизни.

Сэмми кивнул. С этим ему было не поспорить.

— Вышло и впрямь нечто, вам не кажется? — спросил он.

— О, полагаю, вы были более чем эффектны. Однако я нахожу порнографа предельно трогательным. — Дизи повернулся к Сэмми и облизнул губы, словно прикидывая, не следует ли ему бросить игривый тон. — Как дышите, мистер Клей?

Сэмми в очередной раз попытался решить, как он себя чувствует.

— Будь я трезв, — сказал он, — я бы, вполне вероятно, захотел покончить с собой.

— По-моему, статус-кво, — заключил Дизи. Бармен хлопнул перед ним еще один стакан ржаного виски.

— Не знаю, — сказал Сэмми. — Мне кажется, я должен по-настоящему скверно себя чувствовать. Стыдиться или что-то в таком духе. Мне кажется, я должен чувствовать то, что вон тот засранец… — он дернул большим пальцем в сторону бармена, — пытался заставить меня почувствовать. Догадываюсь, последние десять лет моей жизни я как раз это и чувствовал.

— А теперь не чувствуете.

— Нет, не чувствую. Я чувствую… не знаю, какое слово здесь лучше подходит. Пожалуй, облегчение.

— Я уже очень долгое время вращаюсь в разных секретных делах, Клей, — сказал Дизи. — Если хотите знать мое мнение, то секрет — это очень тяжелая разновидность цепи. Мне не особенно симпатичны эти ваши наклонности. Если честно, я нахожу их чертовски отвратительными. Особенно когда представляю себе, что во все это ввязываетесь лично вы.

— Большое спасибо.

— Но я ничуть не был бы удивлен, если в конечном итоге оказалось, что сенатор К. Эстес Кефовер и его кореша просто-напросто вручили вам ваш золотой ключ.

— Бог мой, — вымолвил Сэмми, — а ведь может статься, вы совершенно правы.

— Конечно я прав.

Сэмми даже не мог начать представлять себе, каким будет ощущаться день, прожитый без заправки или деформации его ложью.

— Мистер Дизи, а вы бывали когда-нибудь в Лос-Анджелесе?

— Однажды. Мне показалось, я бы смог стать там предельно счастлив.

— Почему же вы туда не вернулись?

— Я слишком стар для счастья, мистер Клей. В отличие от вас.

— Да, — мечтательно вымолвил Сэмми. — Лос-Анджелес.

— А что бы вы, интересно, стали там делать?

— Не знаю. Возможно, попытался бы получить работу на телевидении.

— Гм, на телевидении, — не скрывая своего отвращения, пробурчал Дизи. — Да, у вас бы там очень славно все получилось.

В конечном итоге их действительно оказалось сто два — так сказал человек из компании по перевозкам. Они с напарником как раз закончили составлять последние ящики в гараже, со всех сторон обкладывая ими гроб с сероватыми останками пражского Голема. Джо вышел на подъездную аллею, чтобы за все расписаться. Томми он показался немного странным, краснолицым, словно его сильный ветер обдул. Полы рубашки Джо не были заправлены в брюки, и он перепрыгивал с ноги на ногу в одних носках. Матушка Томми наблюдала за процедурой от входной двери. Она уже сняла с себя всю городскую одежду и переоблачилась в купальный халат. Джо подписал все бланки и поставил свои инициалы везде, где это только требовалось, после чего перевозчики забрались в свой грузовик и покатили назад в город. А Джо и Томми отправились к гаражу и встали там, глазея на ящики. Затем Джо присел на один из них и закурил сигарету.