Татьяна Соломатина - Отойти в сторону и посмотреть

Незаметно наблюдать мир из покоя – это совсем не то, что сосредотачиваться. Или «медитировать». Отец вон все уши прожужжал этими своими «медитациями». Сам сядет иногда где-нибудь в сторонке, и – не тронь, не подойди! А потом много говорит. Объясняет. Описывает… Только никакого покоя там нет. А здесь…

Ни одного движения. Ни веточка, ни травинка не шелохнётся. Ни птица не пролетит. Пески в мареве кажутся постаревшими. Но так красиво постаревшими. Благородно. И всё – одно. И солнце. И небеса. И горизонт. И гладкий ствол саксаула. И ты…

Во вселенной всего движения – что только лёгкий поворот твоей головы. Просто чтобы убедиться – что само движение ещё есть, не ушло из мира навсегда.

Всё расплавлено, слито, сковано воедино и живо. Живо в оцепенении. Но как не бывает живо никогда. И вдруг…

Что это?! Взмах крыла? Движение соседнего гребня?.. Почудилось…

Нет! Вот ещё раз!

Да это же обрывок бумаги!!!

Кувыркаясь в замершем древнем воздухе на время брошенной ветром пустыни, белый лист выскакивает на открытый пятачок между соседними барханами – маленький пыльный смерчик – высотой от силы метра полтора, – поигрывая им, не спеша, движется мимо тебя…

Ты замираешь так, что, кажется, ток крови останавливается. Только бы не разрушить это чудо. Не спугнуть… «Странно. Очень странно…» Мозг пытается найти объяснение. Как – посреди неподвижного моря воздуха и песка – что-то может естественным образом так двигаться?.. Или кто-то ?.. Но он же всё-таки ветер! Завихрения там, всякие «области давления», потоки…

Ещё пара мгновений – и миниатюрный смерчик, странное существо пустыни, скроется в песках…

«Эй!»

Всегда непроизвольный оклик, когда на бесконечных просторах вселенной встречаются двое незнакомых живых …

Пыльный столбик замирает и роняет бумажный клочок на землю. Ну вот, испугала…

«Не бойся…»

Одними глазами…

Вы смотрите друг на друга. Вечность переворачивается вверх дном…

Как будто что-то поняв, столбик пыли подхватывает обронённый лист и, сменив направление, начинает движение вокруг твоего бархана. Один круг, второй… Ты не шевелишься, а только медленно поворачиваешь голову, чтобы не терять его из вида.

«Ты откуда? … Здесь живёшь? … А куда? … Поиграть? … А-а… А я вот просто сижу… Потеряла кое-что… Теперь просто сижу. Отдыхаю…»

Смерчик вновь замирает. Клочок бумаги плавно колышется на уровне его «головы». Вдруг, как будто опомнившись, он резко меняет направление движения и исчезает за соседним гребнем…

Даже не попрощался…

Ну и что. У него дела. Да мало ли… Может, позвал кто-то… из своих …

Пыльный столбик вновь выныривает из-за бархана и останавливается.

Нет, не убежал!

Снова исчезает. И тут же через пару мгновений появляется… И так несколько раз. Что он делает?.. Белый клочок бумаги уже не плавно колышется, а нервно вздрагивает и подпрыгивает. Может, он чего-то хочет?.. Зовёт куда-то?.. Точно! Он зовёт за собой!

Быстро вскакиваешь, ещё не веря в то, что происходит, и, скатившись на ногах по песчаному склону, пробегаешь несколько метров. Смерчик уже далеко в стороне. Азарт омывает изнутри, и ты бежишь, бежишь, поддаваясь странной игре…

Вдруг что-то проносится прямо перед лицом. От неожиданности ты останавливаешься, как вкопанная, почти пугаясь.

Маленький вихрь вибрирует на месте в нескольких шагах от тебя. Обрывок бумажки неподвижно лежит на земле рядом с ним. В прозрачном текучем мареве, которое уже больше походит на воду, ни единого движения. И смерчик – этот невысокий столбик пыли, вращающийся вокруг своей оси, – создаёт ощущение законченной неподвижной формы.

«Что дальше?..»

Смерчик вдруг исчезает.

Просто прекращает кружение и рассыпается. Пыль медленно оседает на землю…

Ты подходишь к месту, где он только что был, наклоняешься – и не веришь своим глазам! Из-под бумажки выглядывает обрывок знакомой кожаной тесёмки… На ней крестик. Тусклый, медный, перехваченный узлом…

(… – Всё-таки нашла?

– Да. Он сам вернулся… Точнее… Как тебе сказать?.. В общем, он и не терялся.

– Не терялся?!

– Ну, я же говорила тебе, помнишь?.. Его, конечно, не было некоторое время со мной, но он не терялся, понимаешь?

– Не очень, если честно.

– По-вашему, ну, в смысле, как обычно – вещи теряются. А на самом деле – нет!

– Ты меня пугаешь.

– Пап, ты же ничего не боишься!

– Я не сказал, что боюсь. Я сказал «пугаешь». В хорошем смысле… Когда взрослые люди, вроде меня, произносят такие слова, они на самом деле хотят сказать, что заметили что-то, что им вроде бы по душе, но при этом чувствуют, что до конца им этого не понять и не принять. А это пугает . Просто такое подходящее слово…

– Ладно.

– Ну, так где ты его потеряла?

– В пустыне.

– Это немудрено. Но нашла-то ты его там как?

– Пап, если я тебе просто расскажу , ты подумаешь, что я всё выдумала. А если поверишь – это тебя ТАК НАПУГАЕТ !

– С каких это пор ты взялась надо мной издеваться, а?!

– Па-ап!

– Ладно. Не хочешь – не рассказывай. Нашла, и хорошо… И спасибо за ужин. Ещё тёплый был, когда мы приехали. Только записку оставляй в следующий раз, если собираешься задержаться…

– Я не собиралась.

– Тем более… Кстати, Макс тебя за шурпу хвалил, что за ним обычно не водится.

– И что сказал?

– Сказал, что ты разобралась, что к чему. По вкусу видно.

– Так ведь он меня и учил… А тебе как?

– Я такой голодный был, что, наверное, и сырого барана бы съел!

– Понятно… А Макс-то сам где?

– Лёха его в другой посёлок повёз. Они там переночуют. Сказал «по стратегическим вопросам».

– Это что значит?

– Сама у него завтра спросишь. Он утром заедет, и двигаем дальше. Здесь всё.

– А куда?

– Сначала в Джезказган ненадолго. Кстати, попаримся – там у геологов баня хорошая. А потом решим – на Балхаш рыбачить или сначала на Байконур заскочим – там Юрка сейчас… Не знаю. Посмотрим. Крюк приличный, конечно… Я бы лучше сайгаков погонял. А то мы на озере за неделю от рыбы очертенеем!

– Так мы туда на целую неделю?!

– Около того.

– Здорово!..)

Джезказган.

В бане тяжело. Даже на нижнем полке́.

Отец посмеивается: «Привыкай».

Зачем?..

Между заходами в парную все отдыхают на веранде, завернувшись в простыни. Разговаривают мало. Пьют зелёный чай.

Ты не хочешь больше париться. «Зря», – с лёгкой обидой бросает отец и уходит. Все уходят. Макс остаётся.

(… – Я тебя научу. Тут всё дело не в ощущениях, а в отношении. И не только в бане дело. Это общий принцип. Горькое, как правило, полезнее сладкого. Трудное – забавнее лёгкого. Недостижимое притягивает нас сильнее того, до чего рукой подать. Вот и баня – это труд. Очищение. И не только для тела, кстати.