Коллектив Авторов - Эта гиблая жизнь

На службе у меня, к сожалению, не было возможности заниматься астрономией, и я решил потерпеть и терпел. А когда я вернулся, сестра была уже замужем и у нее родилась дочь, и на моем вечере-встрече все радовались и поздравляли меня, а когда мои родственники спросили меня, чем я собираюсь заниматься дальше, я ответил, что астрономией. Они не понимали меня, а сестра после этого стала ругать меня, потому что, говорила, эта астрономия меня не прокормит и все мои родственники и соседи будут смеяться надо мной за то, что я не умею жить, и лучше бы я брал пример с Артура из параллельного класса, который скоро закончит университет и далеко пойдет.

Ну вот, а я далеко пойти не мог, то есть, я не мог поехать учиться далеко, потому что мама осталась бы тогда одна, а чему-то другому, кроме астрономии, я учиться не хотел, и к тому же у нас не было денег и мне тоже надо было работать. А потом сестра ушла от мужа и вернулась с дочкой к нам, потому что муж ее пил и гулял, а сестра помнила нашего отца и всегда ненавидела пьющих, а я никак не мог найти работу и сестра говорила, что так мне и надо и что я никогда не стану мужчиной... Ну ладно, чего там. Короче, эти большие парни на трех машинах объяснили мне, в чем дело. Они были с Карагача и один из наших, Аслан, занял у одного из них, Руслана, пять тысяч бутылок водки. Теперь время пришло, а Аслан не смог вернуть ни копейки и ни бутылки, потому что товар в России еще не был продан, и Аслан просил подождать, но Руслан ждать не стал, а забрал с кешами у Аслана машину. А Аслан разозлился и решил устроить разборки, а его друзья сказали: «Давайте на разборки возьмем Астронома, потому что он недавно остался правым против пятнадцати человек!»

Ну и короче, выслушав их внимательно, я подумал и сказал: «Машину, ребята, надо вернуть!»

И когда карагачские отошли и стали думать, я повернулся к своим и говорю: «И деньги, ребята, надо вернуть!»

После этого наши тоже стали думать, а потом и те и другие обрадовались, что вопрос решился и стали пожимать мне руку и обнимать меня, достали водку, мясо, овощи, а двое парней поехали и пригнали машину Аслана, а Аслан поехал в Дугулубгей и привез деньги.

Они допоздна пили, говорили много длинных и душевных тостов, стреляли из пистолетов в воздух и по пустым бутылкам, а Аслан и Руслан говорили, что они не могли не договориться, потому что все мы – адыги.

После этого случая мне сказали, что теперь меня в городе знают все и что обо мне прослышали в других районах, но главное, обо мне теперь знал Дугуж, который был важным авторитетом в нашем городе и районе, но мы с ним не встречались, пока однажды не прислал за мной машину. Когда мы приехали, я удивился, потому что никогда еще не видел такого богатого двора и дома.

У Дугужа был гость, авторитет из Ярославля, и все за столом пили водку, кроме меня и Дугужа, потому что я не пил вообще, а у Дугужа была язва.

Ну вот, за столом Виктор из Ярославля спрашивает меня:

– Значит, это Анзор?

– Да, – говорю, – я.

– А мое лицо тебе ничего не говорит? – снова спрашивает он. – Что-то знакомое, – говорю, – но не пойму что.

– Я, – говорит, – Виктор Селютин, брат Алексея Селютина.

– Теперь вспомнил, – говорю, – ты похож на Леху. А Дугуж сказал мне говорит: «Мне тут Витек рассказал, что ты его брату в Афгане жизнь спас».

– Да, – сказал Виктор, – в Кандагаре он вытащил раненого Леху и еще двоих из боя. Так ведь?

– Так, – согласился я, – вытащил, потому что их могли убить. – А где твой орден? – спросил Виктор. – Дома, – ответил я.

А Дугуж сказал: «Вот видишь, Витек, он такой худенький и слабый, а герой, потому что в нем сердце кабардинца!» А Виктор ему ответил: «Ну, Арсен, ты же знаешь, что и ярославские не лыком шиты!»

И они посмеялись и похлопали друг друга по плечам, а когда я спросил Виктора, как дела у Лехи, он ответил, что Леха на зоне.

И так мы сидели до утра, ели, пили, разговаривали, и Дугуж потом распорядился, чтобы меня отвезли домой на машине, а на следующий день мне пригнали новую «девятку» и сказали, что это подарок от Виктора.

Потом как-то Дугуж меня спрашивает, почему я не занимаюсь делами. Я ответил, что занимаюсь астрономией, но он сказал, что об этом уже слышал и предложил мне в долг двести тысяч бутылок водки, чтобы я вернул ему деньги после реализации, но я ответил, что вряд ли смогу заняться реализацией. Тогда он подумал и поручил своим ребятам отправить водку в Сибирь, а через месяц ребята вернулись и отдали мне миллиард рублей. [4]Я не знал, что делать с этим миллиардом и поэтому отдал его маме, а она увидела столько денег сразу и заплакала. А моя сестра сказала, что наконец-то я повзрослел и что это первые деньги, которые я заработал сам.

В общем, теперь у нас был миллиард, и мы стали жить хорошо. Сестра стала заниматься делами, и наши деньги стали зарабатывать деньги, она открыла магазин, перестроила наш старый дом, купила мне «мерседес», а себе оставила «девятку», а я построил наверху мансарду и купил лучшую оптику и приборы, так что теперь у меня была собственная мини-обсерватория. Но сестра на это ничего не сказала, а однажды даже попросила посмотреть в телескоп и сказала, что звезды очень красивы, а я подумал, что рот женщине могут закрыть только деньги.

Теперь мои двоюродные братья, дядьки и тетки из села стали у нас почти жить, и братья ездили по поручениям сестры, ухаживали за моими гостями и не позволяли моим многочисленным племяшкам приближаться к мансарде, когда я работал. Но все же мне постоянно мешали, потому что с раннего утра до поздней ночи ко мне приезжали или приходили люди, а мои братья благоговейно звали меня к тем, кто приезжал на шикарных иномарках и презрительно заставляли ждать тех, кто был на старых отечественных «жигулях», а то и вовсе пешком.

Но я выслушивал всех, потому что они приезжали ко мне за советом или с просьбой, чтобы я поговорил об их деле с кем надо, а те, кто были пешком, в основном просили в долг и я давал им, зная, что они не вернут... Короче говоря, я никак не мог толком заняться тем, что любил по-настоящему, а мама все время беспокоилась и хворала, так что мы постоянно покупали ей дорогие лекарства, которые ей совсем не помогали.

А однажды мне пришлось поехать в Хабаровск, где наших парней кинули на три вагона водки. Меня свели с местными и сказали им: «Это Астроном!»

«Астроном, браток, дело вот как обстоит...» – объяснили мне местные, а потом нашим парням вернули три вагона водки, но там я услышал, что дома убили Дугужа, подложив под его машину бомбу.

И вот, я быстро вернулся и был на похоронах, а после похорон я стал много размышлять. Гибель Дугужа подействовала на меня настолько, что я думал целые две недели и после этого решил отойти от дел и поэтому собрал ребят и сказал речь. Я говорил им, что земля удивляется нашему легкомыслию, я призывал их иногда поднимать взоры на небо, но и, выходя в сад помочиться среди ночи, смотреть под ноги. И еще я сказал им, что трагедия все еще остается высшим жанром. И так я говорил целый час, а когда я закончил, они подумали и сказали, что если бы не знали и не уважали меня, то подумали бы, что я – дурак. А я сказал, что с делами покончено, и ушел...