Арсений Несмелов - Литературное наследие

И, словно веянье мощной силы,
Шепот в ответ: «Я с тобою, милый!
Светлый мой мученик, я с тобой,
Я над тобою, мой голубой!..
Сердце скрепи: как бичом суровым,
Ты это стадо ударишь — словом!»

В трепете, вновь в боевом восторге,
Слышал ли ты, Семена Георгий,
Как обвинитель, со лба платком
Пот вытирая, — поганым ртом
Требовал смерти тебе, и зал
Руки в плесканиях развязал?

IV

Встал. На него со скамеек — взгляды:
Так из дорожного праха гады
Смотрят — и яростию ярясь,
И устремленной пяты страшась.

Этот с насмешкой, а тот со злобой, —
Взгляды, как алчущая утроба
Волчья… И в этот звериный смрад —
Молния: русский, открытый взгляд !

Голову поднял. И на мгновенье
Сердцем — в себя: удержать кипенье —
В каждое слово запал вложить
И, как гремящей гранатой, бить!

Шепот, движение… Тишина.
Слово соратника Семена .

V

«Слава России! ( На жест салюта —
Скрежет, шипение злобы лютой. )
Слово мое — не мольба к врагу,
Жизнь молодую не берегу,
Но и в смертельной моей судьбе
Миг, как фашист, отдаю борьбе!

Оргии? Пьянство? Подачки миссий?
Путь пресмыкательства, подлый, лисий?
Я возражаю вам, прокурор, —
Ваши слова — клевета и вздор:
Духом сильны мы, а не валютой!..
Слава России!» — и жест салюта.

«Годы отбора, десятилетье…
Горбится старость, но крепнут дети:
Тщательно жатву обмолотив,
Партией создан стальной актив ,
И что б ни сделали вы со мной —
Кадры стоят за моей спиной !

Девушки наши и парни наши —
Не обезволенный день вчерашний,
Не обессиленных душ разброд:
Честный они, боевой народ!
Слышите гул их гремящих ног?..
Слава России!» — салют. Звонок.

«К делу!» — Шатнулся чекист дежурный.
Ропот по залу, как ветер бурный,
Гулко пронесся… и — тишина.
Слово соратника Семена :

«К делу?.. Но дело мое — Россия:
Подвиг и гибель . А вы кто такие?
Много ли Русских я вижу лиц?
Если и есть — опускают ниц
Взоры свои, тяжело дыша:
Русская с Русским всегда душа !

Знаю: я буду застрелен вами,
Труп мой сгниет, неотпетый, в яме,
Но да взрывается динамит:
Лозунг « В Россию !» уже гремит,
И по кровавой моей стезе
Смена к победной спешит грозе.

Тайной великой, святой, огромной
Связана Партия с подъярёмной
Нищей страною… Страна жива,
Шепчет молитвенные слова
И проклинает в тиши ночей
Вас, негодяев и палачей!..»

Зала как будто разъята взрывом:
Женщины с криком бегут пугливым
К запертой двери… Со всех сторон:
«Вывести, вывести… выбросить вон!»
И — медным колоколом — толпе:
«СЛАВА РОССИИ И В.Ф.П.!»

VI

Ночь. Бездыханность. Кирпичный ящик.
Плесень в углах. В тишине щемящей
Неторопливый, далекий звук
Переговаривающихся рук.
Пыльная лампочка под потолком,
Койка с матрацем и дверь с глазком.

Спал и проснулся… О, слишком рано , —
Сердце тоскует, оно как рана.
Снилось соратнику Семена:
Входит заплаканная жена,
Вводит за ручку с собой малютку…
«Господи, тягостно!.. Господи, жутко!..»

Сел. Упирается мертвым взглядом
В дверь, за которой стучит прикладом
Стражник тюремный… отходит прочь.
«Как коротка ты, последняя ночь,
Как бесконечна : не встретить дня!
Но не осилишь и ты меня!»

И за пределы последней ночи
Твердо взглянули сухие очи:
«Родина, Партия, ты, жена, —
Нет уж соратника Семена…
Жизнь, уж земным ты меня не томи, —
Господи, душу мою прими!
Смерть, подойди с покрывалом чистым,
Был я фашист и умру фашистом…
Что это?..»

В пыль — весь тюрьмы утес,
В солнечном свете идет Христос,
В кротком сияньи нетленной силы:
«Мученик бедный мой, мученик милый!»

По коридору гремят шаги,
Лязгает ржавый замок… Враги.

Грозы долго собирали силы,
Где-то зарождался ураган.
Медленно кровавый наносило
На страну туман.

И неслышно им покрыло днище
Всех трущоб и затаенных нор.
Кто-то шепчет, собирает, рыщет,
При вопросах опускает взор.

Полстолицы лихорадит, бредит,
Самый воздух кажется нечист,
И патлатый, в полосатом пледе,
Торжествует только нигилист.

Начисто отвергнуто былое,
Всё родное вдруг отсечено.
С русскою кончает стариною
Вдруг зашевелившееся дно.

Но всё это — где-то под ногами!
Над Россией, славой упоен,
Осенен могучими орлами, —
Тот же всё многовековый Трон.

Кто-то шепчет и предупреждает,
Что и к Трону подступает мгла,
Но никто той речи не внимает —
Вещие реченья заглушает
Медный марш Двуглавого Орла…

Но всё глуше мощный трубный голос,
Всё багровей озарен закат:
Надвое Россия раскололась,
И другие голоса гремят.

И другие слушаем мы песни,
Мы уже на митинги идем,
Мы кричим и требуем, а с Пресни
Первых пушек раздается гром.

Но орел взлетел с возглавья Трона,
Распахнул победные крыла…
Над Москвой, восстаньем распаленной,
Расточилась мгла!

Но вторая буря на пороге,
И еще ужаснее она.
И нежданно подломились ноги
У тебя, огромная страна.

Так корабль, что затрещал от крена,
Заливает перекатный вал.
Трусость. Низость. Подлая измена…
И опять — восставшая Москва!

Я, бродивший по Замоскворечью,
По асфальту шаркающий обувь,
Слушал в гулах ночи — человечью
Накоплявшуюся злобу.