Дмитрий Соколов-Митрич - Враги народа: от чиновников до олигархов

По какому-то странному совпадению «в том самом магазине» почти никогда не бывает недорогих насущных товаров (крупы, консервы, соль-сахар-спички), зато вдоволь той же водки, пива и прочих аксессуаров. «Зарплата у нас жидкая, но крепкая», — шутят пьяные мордвины.

После такого своеобразного получения жалованья в городе тут же начинается судорожный обмен излишками. Огненную водку санитарки продают пациентам, учителя — родителям, милиционеры — преступникам. Рабочее место жителя Инсара давно уже стало не только местом исполнения своих обязанностей, но и местом торговли.

Мордовское село Шадым — ближайшее к Пензенской области, поэтому самое непокорное. Недавно директор местной школы Тамара Петровна Жданкина осмелилась продать бычка заезжим коммерсантам — каким-то чудом сумевшим просочиться в республику через все кордоны. Тамара Петровна была тут же уволена «по собственному желанию».

С начала года в Инсар уже доложили о двадцати сданных в Пензу головах из села Шадым. Недавно неразумный населенный пункт приезжал воспитывать сам районный глава Николай Фанакин. Аргументы предъявил такие: «Закрою школу и больницу!», «отменю автобус!», «отберу землю!». Тамара Петровна рассказывает об этом, и я вдруг понимаю, что ее обидел не смысл этих слов, а сила звука. «То ли дело Меркушкин, президент наш, — плачет Тамара Петровна. — Он с народом знаешь, как разговаривает? Он не орет с народом».

Президент Меркушкин — это человек, который всю эту систему курирует и вдохновляет. Но он хороший. Потому что не кричит.

А насчет школы, больницы и даже земли Фанакин не просто так ляпнул. Очень даже может ликвидировать. Взять, например, землю. Формально каждый житель Шадыма — акционер развалившегося пять лет назад колхоза и имеет право на восемь гектаров. Но акции хранятся в сельсовете, а оттуда прямая дорога в фанакинский сейф — и пиши пропало. Судиться с администрацией района в районном же суде никто не пойдет: это и бесполезно, и как-то не принято. Выход один — тихий саботаж и с редкими вкраплениями бунта. Пользуясь случаем, жители Шадыма попросили опубликовать в моем репортаже их официальное обращение к пензенскому губернатору: «Просим принять нас в состав Пензенской области. Мы даже не против продразверстки! Только с кормами помогите. А то отбирать отбирают, а помогать не помогают».

Замечательные люди живут в республике Мордовии. Идеальные подданные. Господин губернатор, берите, не пожалеете.

На следующий день я решил сыграть с инсарской администрацией в Остапа Бендера. Стучать по столу кулаком и требовать объяснений — толку мало. А вот прийти в обличье доброго ревизора — это можно. Дескать, ехал на паровозе в командировку в Саранск, но соседи по купе рассказали столько интересного про местный опыт, что душа не выдержала, решил выскочить и посмотреть своими глазами. Это же уникальный выход из экономического кризиса!

Самообеспечение региона! Я тут поговорил с местными — они просто счастливы!

Все-таки лесть — страшная сила. Убедился в очередной раз.

— А знаете почему счастливы? — клюнул Фанакин. — Потому что мы не ноем, как другие, мы мобилизовали все ресурсы и до десяти ночи на работе сидим.

Действительности соответствует только последнее. У инсарских чиновников головной боли хоть отбавляй. Так что ноют они очень даже. Только про себя или друг с дружкой. Фанакин пожаловался мне, что существует одиннадцать нормативов, по которым местная администрация обязана отчитываться перед президентом республики. Они прописаны прямо в законе о бюджете Мордовии. За каждый норматив — оценка. За выполнение нормы по молоку — 20 баллов, за скот и птицу — 15 баллов, за живые деньги — 10, столько же за сахарную свеклу, горошек, сою и коноплю, за картофель — 5. Нужно набрать 100 баллов, тогда район получает дотации в полной мере. Если же план выполняется менее чем на 80 процентов, то дотации району (и зарплаты чиновникам) выплачиваются по минимуму.

Сбыт тоже оценивается. Реализация водки — 10 баллов. Остальные продукты входят в список по мере необходимости. Задолжал бюджету маслозавод — срочно всех гонят покупать масло, чтобы тому было чем заплатить налоги. Выплывут откуда-нибудь бартерные презервативы — все как один пойдут покупать презервативы.

Через пару часов общения Фанакин уже не сомневался, что я свой, и согласился отправить меня с продотрядом в село Кочетовка. По молоку. Мы выехали уже затемно — к вечерней дойке. Но оказалось, что в селе уже поработали несколько молоковозов и половина дворов уже раскулачены. В районе работает несколько десятков продотрядов. Конкуренты. За каждый литр собранного молока сборщики получают пять копеек летом и три зимой. В месяц выходит по тысяче рублей на рыло — деньги на селе не самые маленькие. И никакого презрения такие мытари со стороны народа не испытывают. Кочетовка — село послушное, к продотрядовской молоковозке народ с ведрами выбегает сам — как будто мусор выбрасывать. Срабатывает старое доброе «даешь!»

Это называется «новыми межбюджетными отношениями». На самом деле, это хорошо забытые экономические инструменты военного коммунизма. Только в послереволюционные годы это было оправдано всеобщей разрухой и совершалось по приказу из Москвы. А сегодняшняя мордовская продразверстка делается тайком от федерального правительства и является следствием неумения руководства республики жить в условиях рыночной экономики.

Если власть не знает, как привлечь инвестора и собрать налоги, она действует по принципу «всем оставаться на своих местах!». Продукцию сдавать только своим. Покупать только то, что свои скажут. Революция продолжается! Какой к черту рынок, если в том же Инсарском районе из семнадцати колхозов всерьез работает только один. А кто виноват? А перестройка виновата, кто же еще? Мы не виноваты. Мы управляем как умеем. Нас по-другому не научили. Отдать крестьянам их паи? Пусть продадут землю тому, кто сможет ее обрабатывать? Да вы что? Они тут наобрабатывают! Они же управляют еще хуже нас! Откуда знаем? А мы тут все знаем лучше всех, потому что мы — начальство.

С точки зрения временщика — резонно. Но хватит этой нищенской стабильности лет на пять, не больше. Потом с приусадебными хозяйствами случится то же самое, что с колхозами. Это здесь уже проходили 80 лет назад. Но никакой исторический опыт не переубедит начальника финансового отдела района Александра Синичкина, который сомневается, а нужны ли вообще Мордовии инвестиции.

— Предположим, кто-нибудь построит в соседнем Кадошкинском районе мясопереработку, — говорит Синичкин. — И что? Он же все мясо в Инсаре скупит. А чем нам перед начальством расплачиваться?