Фабио Воло - Моё большое маленькое Я

— Вначале, конечно, было нелегко. Я ехал неизвестно куда, бросил все и всех, не знал, что ждет меня впереди. Да, сначала мне было тяжело, но потом я открыл для себя много нового, это помогло мне преодолеть первые трудности, и в конце концов я настолько переменился, что никаких проблем у меня больше не возникает. Во всяком случае, сейчас, когда я сам все это преодолел, я могу сказать, что на такой шаг способен любой из нас. Только если ты не знаешь об этом, то сомнений и опасений у тебя намного больше, чем нужно, то есть в действительности больше пугает сама мысль, а не реальное действие.

— А почему ты принял такое решение?

— Я не знаю. Знаю только, что моя жизнь стала для меня невыносимой, я видел, насколько она бессмысленная, пустая и донельзя однообразная. А может быть, я исчерпал все свои возможности отвлечься от серой повседневности. Меня неожиданно очаровала идея пойти навстречу неизвестности… Должен сказать, это был самый умный поступок в моей жизни. Я уехал, чтобы найти вторую половину самого себя.

— И ты ее нашел?

— Отчасти да. Я не стал другим человек, но я нашел новый образ жизни.

— Значит, сейчас ты чувствуешь себя счастливым человеком?

— Ну вот и приехали… Мы что, в клубе «В поисках счастья»? Один и тот же вопрос в течение всех дней. Даже Микеле мне его задал. Ну, допустим, если бы я умер сию минуту, можно было бы сказать, что я прожил счастливую жизнь. Особенно если мне нальют еще один стаканчик.

— Федерико, а ты веришь в судьбу, в то, что в нашей жизни все уже предначертано?

— Я этого не знаю. Быть может, судьбе надо бросить вызов, совершить сумасшедший поступок, подвиг, проявить самоотверженную любовь или просто романтические чувства. Я бросил судьбе вызов, потому что хотел приподняться над самим собой, стать красивее. Пусть мне это не удалось, но зато помогло найти в себе силы сдвинуться с места. Софи говорит, что красота проявляется в том, что каждый из нас надеется когда-то стать самим собой.

Я прервал их разговор своими кулинарными сомнениями: мне было нужно, чтобы они попробовали курицу. В свое время, пусть это и сущий пустяк, мне никак не удавалось понять, готово мясо или нет. Они оба отщипнули по кусочку. Франческа сказала, что курица еще не готова, чуть жестковата, а Федерико добавил, что хороший ветеринар смог бы вернуть ее к жизни. Я снова пошел к конфоркам… «Зато у меня будет дьявольски вкусный рис, вот увидите».

— А от бутерброда с тунцом ничего не слышно? — крикнул мне вслед Федерико.

Когда-то произошел у меня с Федерико один случай, связанный с бутербродом с тунцом. В тот год мы поехали на машине на море и в придорожном гриль-баре купили три бутерброда с тунцом. Каждому по бутерброду, а третий можно было разделить пополам. Нам никак не удавалось рассчитать нужную для нас порцию. Например, по пицце на каждого на ужин было мало, а по две слишком много, то же самое с бутылкой пива 0,33 и любыми другими напитками. Поэтому мы всегда делали заказ на троих, а потом делили пополам.

Как ни странно, но в тот раз, умяв свой бутерброд, никто из нас не захотел есть половину третьего, мы про него забыли, и он неделю провалялся в машине, пока однажды мы не нашли его на водительском кресле. Он, видно, собирался вести машину. Мы его не выкинули, он оставался с нами на протяжении всей нашей поездки, но в один прекрасный день исчез. Я его не выкидывал, Федерико божился, что тоже этого не делал. Часто по вечерам мы воображали, как бутерброд с тунцом начал новую жизнь на новом месте. Самой правдоподобной нам казалась история о том, как он женился на фокачче и вместе они жили в штате Орегон и растили двух детей.

— Нет, никаких новостей, я только знаю, что ты был прав, потому что в прошлом году он мне прислал открытку из Орегона, и в ней — между прочим, извини, что забыл сказать тебе об этом, — была приписка с просьбой передать тебе привет.

Открытка на самом деле пришла, только прислал мне ее Федерико. Я повесил ее на работе над письменным столом.

Франческа смотрела на нас, ничего не понимая, а когда я вернулся к плите, снова обратилась к Федерико с расспросами. Скажем так, она применила к нему жесткий прессинг.

— Извини, но если, по-твоему, каждый может выстроить свою судьбу, то тогда Бога нет?

— Для меня Бог — это судьба, которая ждет нас впереди. Я верю в тайну возникновения жизни и конечно же не верю в Бога, который весь день взирает на меня и оценивает мои поступки. Я не пытаюсь вообразить себе, что такое Бог, но стараюсь увидеть его проявление во всем на свете. Бог для меня, разумеется, не алиби, чтобы забывать о собственной ответственности за свою судьбу и свою жизнь. В прошлом для меня это было только понятие, приносящее успокоение. Мысль о том, что он существует, как бы успокаивала меня.

— Я сама, например, не знаю, что именно надо сделать в своей жизни. Я не могу точно указать правильный для себя путь, но мне лучше видно, что будет правильно для других. Так бывает, когда ты едешь по автостраде, а на противоположной стороне дороги тянется бесконечная пробка, образовавшаяся из-за аварии. Я похожую историю видела позавчера. Я спокойно ехала, смотрела по сторонам. Когда я доехала до конца пробки, я увидела подъезжавшие машины и хотела предупредить водителей. Я видела, как эти люди приближались к предназначенному им будущему, о котором я уже знала, Я знала, что их ждет, а они, не подозревая ни о чем, спокойно ехали вперед. Однако мне не дано знать, что случится на моей полосе. Как на самом деле понять, какая тебя ждет судьба? А потом, я не такая, как ты, я не честолюбива, у меня нет цели, которой я хочу непременно добиться, у меня нет особых способностей, я не родилась с талантом художника, музыканта или кого-то другого. К тому же я девушка, для меня бродячая жизнь совсем не то, что для тебя.

Историю про автостраду я уже слышал раньше. Я и Франческа в тот период были во многом схожи друг с другом. Нас объединяла одна общая черта, присущая всем заурядным людям: у нас имелся набор фраз или цитат, которые нам нравились, и мы часто пользовались ими, чтобы показаться остроумными или проницательными. Ее рассказ о том, что она наблюдала на дороге, действительно казался нам в свое время свидетельством большого ума. Но когда я в очередной раз выслушал его из другой комнаты, мне стало не по себе.

— То есть у тебя нет мечты, нет того, что ты хочешь или хотела сделать? — спросил у нее Федерико.

— Нет, одна мечта у меня есть. Я надеюсь, что когда-нибудь у меня будет семья.

— Семья не может быть мечтой. Семью следует создавать, чтобы разделить с любимым человеком свою мечту. Иначе человек превращается в функцию, становится средством для достижения цели и не может быть тем, кто он есть. Так поступила моя мать: она никогда не видела во мне человека со своими желаниями, своим привычками и вкусами. Часто люди, у которых в жизни ничего не сложилось, превращают семью в свое убежище.