Эльчин Гасанов - Убить ее!

Водитель в том грузовике был клоуном.

Она поняла, что это чрезвычайно иррационально, но в данный момент клоун ее испугал.

Нонна рванулась с места, завернула за бугор, так просидела в машине минут пять.

Потом, выехав на дорогу, поехала дальше. Клоуна с грузовиком уже не было.

"Странно, что за клоунофобия у меня?" - подумала Нонна.

Она слышала, что клоунов во многих странах мира ненавидят, даже считают, что их появлению виновны.... пришельцами. Тьфу ты....о чем это я.

Нонна ехала дальше. Мысли полицейского возвращались к ней.

Она с интересом наблюдала за просторами, отметила про себя, что Рафа Цыбин, судя по всему, снова вернулся. Впрочем, так бывало уже не раз. Его трейлер и безвкусно размалеванный фургон были припаркованы на небольшой лужайке возле исхлестанной ветрами и хранившей еще следы пожара стены, которая некогда была частью хозяйского дома на плантации Цыбина.

Он почувствовал смутную жалость к Цыбину. Вечный бродяга, этот старик натерпелся в жизни ничуть не меньше, чем он сам. Цыбин принадлежал к одной из двух самых старинных семей в округе. Он был наполовину еврей, наполовину русский, они появились в здешних местах лет за пятьдесят до знаменитого нефтяного бума.

Потом все национализировалось, пришла советская власть.

Но казалось, что тот кусок земли, которым они владели, состоял из одной лишь грязи, посему даже государство никак не обращало внимания на этот кусок земли.

По меньшей мере на три км вокруг острова Артема он был чуть ли не единственным, в котором не нашли ни капли нефти.

Похоже, подумала Нонна, старик Рафа только что приехал. С помощью рыжеволосой девчушки, одетой в белую юбку и жакет, он как раз пытался отцепить фургон от трейлера.

Нонна слишком быстро миновала желто - зеленую лужайку, чтобы отчетливо разглядеть лицо девушки. Все, что ей удалось заметить, - это то, что она еще очень молода. Ей показалось, что это уже другая, не та, с кем Цыбин жил здесь в свой прошлый приезд. Теперь, когда годы неумолимо брали свое, Рафа Цыбин менял своих женщин с такой же скоростью, с какой иные меняют носки. И с каждым разом облюбованные им девушки были все моложе и моложе.

Чем больше Нонна удалялась от острова, тем более дикими выглядели места, которые она проезжала. Дорога постепенно сузилась и вскоре превратилась в изрытую колеями тропинку, петлявшую между деревьями. Воздух стал настолько чистым, что Нонна ясно чувствовала запах дыма из кухни и аромат того самого пойла, что варил Боря Абоев, еще за километр до его забегаловки, где, собственно, и находился перегонный аппарат. Прошел уже год, как его никто не трогал, и Абоеву даже не приходило в голову соблюдать хотя бы элементарную осторожность.

Остановив машину, Нонна вышла и принялась продираться сквозь густой кустарник. Поскольку Абоев гнал свое пойло за городом, вдали от любопытных глаз, он мог позволить себе организовать все с размахом. В ряд вытянулись бочонки, над ними поблескивали змеевики, печи были выложены кирпичом, все это сооружение покоилось на массивной платформе, соединявшей берега с селом Зиря.

Укрывшись за деревом, Нонна видела, как мужчина с худым, изможденным лицом оставил мехи, снял с котла крышку и погасил огонь в печи. А потом, набрав полную пригоршню маслянистой жидкости, поднес ее ко рту и задумчиво пожевал губами, смакуя вкус. Недовольно поморщившись, он добавил в варево полную пригоршню куриного навоза и перемешал содержимое бочонка. Затем, взвалив на плечо две большие пятигаллоновые бутыли с только что сваренной водкой, спустился с платформы.

Навстречу ему из-за дерева шагнула Нонна:

- Ты становишься беспечен, Боря.

На лице Абоева отразилось не столько беспокойство, сколько удивление.

- Что ты здесь делаешь, Нонна? Чего тебе от меня понадобилось?

Нонна сунула ордер ему под нос:

- По-моему, это и так ясно.

Абоев аккуратно поставил на землю тяжелые оплетенные бутыли.

- Послушай-ка, девочка, тебе бы детей рожать, обед готовить, зачем я тебе? Я всегда исправно платил... - Сообразив, что собирается сказать, старик осекся и снова уставился на ордер, который держала в руках Нонна. - Только не говори, что тебя прислали прикрыть мою лавочку!

- Так мне приказано.

- Вот как? И кем же, интересно знать?

- Акифом Алиевым, первым замом начальника.

Абоев побагровел:

- Послушай девочка, что я тебе скажу. Ты получишь сотню зеленых, если оставишь меня в покое и забудешь про этот самый ордер! Или хотя бы дашь мне прежде поговорить с Акифом.

Нонна заколебалась. Судя по всему, Абоев кому-то исправно платил, потому и чувствовал себя в полной безопасности, и вдруг эта красотка с пистолетом вздумала содрать с него побольше.

Целая сотня, подумать только! Даже вообразить невозможно, что можно накупить, имея в кармане такую кучу денег! Но как остановиться, раз уж взял в первый раз? Сможет ли она потом уважать себя?

- Прошу прощения, - наконец пробормотала она. - Но у меня приказ...

Абоев в ярости выпустил густую табачную струю прямехонько на еще горячую плиту.

- Тогда делай свое дело и будь проклята! Только время зря потратишь, дуреха!

Вздохнув, Нонна принялась за дело. Продырявив бочонки один за другим, она принялась за печку. Потом с размаху вонзила топор в бочку с готовым виски, и еще горячая струя вырвалась наружу, сразу промочив ей брюки. Закончив, она отшвырнула в сторону бутыли, и те, стукнувшись друг о друга, с жалобным звоном разбились.

- А теперь ступай вперед, - приказал она Абоеву. - И без фокусов!

- Можно подумать, я не знаю! - огрызнулся Абоев. - Тоже мне большое дело! Сварить немножко водочки, чтобы каждый, кто хочет, мог промочить себе глотку!

Они уселись в машину, и Нонна, развернувшись, поехала той же дорогой назад в город. Она вдруг с удивлением сообразила, что уже вечер. Неудержимо надвигалась ночь. Судя по всему, пока она возилась с подпольной винокурней, прошло немало времени.., во всяком случае, куда больше, чем она думала. Кваквы и вороны уже устраивались на ночь в своих гнездах.

Рафа Цыбин все еще возился на лужайке, копаясь в моторе своего трейлера. Но сколько Нонна ни оглядывалась, рыжеволосой девчушки нигде не было видно.

Выстрелы, на этот раз их было три, прогремели один за другим. Стреляли из зарослей кустов, в ста метрах от того места, где на лужайке копошился Цыбин. Одна из пуль пробила ветровое стекло. Две другие, оцарапав Нонне подбородок, - с визгом унеслись сквозь открытое в машине заднее окошко.

Боря Абоев скорчился в три погибели, стараясь вжаться в сиденье как можно глубже.

- Поехали, ради Бога!

Остановив машину, Нонна выскочила наружу и разрядила свой "Макаров" в заросли, откуда, как ему показалось, донеслись выстрелы. Впрочем, она и сама понимала, что все это - пустая затея. Все равно что палить в небо, тем более что она и сама не успела заметить, откуда прогремели выстрелы.