Дмитрий Силкан - Равноденствия. Новая мистическая волна

Володя моментально успокоился, и его заплаканное лицо растянулось светлой улыбкой:

— Ну что, давай посидим на дорожку, и, как говорится, в добрый путь.

Володя знал, что обратно ему вернуться не суждено, и поэтому смотрел на плывущую за окном трамвая Москву, как смотрит на родной город солдат, уезжающий на смерть.

Тусклый дождичек уже третий день струился на песок мостовых и площадей столицы, превращая его в сырое месиво. Величавый Кремль размывался беспощадной влагой, теряя свой привычный вид. Многие дома уже деформировались, и городские хозяйственные службы не успевали приводить их в порядок. Унылое зрелище представлял собой любимый город, убегающий в прошлое.

— Слушай, — спросил вдруг Володя приятеля, — а там страшно?

— Чудной ты человек, — усмехнулся Саид. — Чего же там может быть страшного? Страх — это понятие материальное. И если ты решил выйти за Предел, забудь о нём.

Володе это было и так понятно, но всё-таки волнение не прекращалось.

— Да не трясись ты! — подбодрил товарища Саид. — Ну чего ты боишься? Родителей? Ничего они тебе не сделают. Ну, может, отшлёпают разок или в угол поставят. Но говорю же тебе, ничего страшного с тобой там не случится. Один шаг — и Просветление.

Нет, не родителей боялся Володя, а неизвестности. Ведь оттуда ещё никто не возвращался. И эта неизвестность была ужасней любой из существующих опасностей.

На какой-то момент он даже захотел всё повернуть обратно и отказаться от выхода за. Убежать куда-нибудь подальше от этого странного человека, возможно авантюриста и шарлатана, с которым он был знаком без году неделю и о котором не знал практически ничего. Убежать и жить, как прежде, потихонечку, своими воспоминаниями и медленно приближаться к естественному выходу.

Но обратного пути не было. Апатия, безысходная тоска и приступы отвращения к песочному ваянию всё равно бы вытолкнули его за Предел.

— Не ты первый, не ты последний, — продолжал увещевать его умудрённый опытом многочисленных проводов за Предел Саид. — Помню, отправлял я одного философа. Молодой он был, мятежный и уверенный. А как увидел Предел, так и ошалел — ни туда, ни сюда. Стоит как истукан — с места не сдвинешь. Я ему говорю: "Перелезай быстрей. Нельзя здесь стоять!" А он словно окаменел. Да ведь какой активный и подвижный был в нашей жизни. Твердил, что ради истины готов на всё. А в Предел не верил. Но ничего, перелез всё-таки… Или вот, ещё один типаж — делец. Деньжищ у него было как грязи. Думал, что это — игрушка, развлечение. Острых ощущений испытать, видно, хотел. Помню, на «кадиллаке» к Пределу приехал. А как забрался на перекрытие, туда уставился и шаг сделать нё может. Пришлось его подтолкнуть. Многих, многих я туда отправил.

Добравшись до вокзала, мужчины пересели на электричку и покинули Москву. И чем ближе приближались они к пункту назначения, тем легче и просторней становилось на Володиной душе. Даже как-то по-своему весело.

Сидящие вокруг них пассажиры электрички, в основном дачники пенсионного возраста, с недоумением разглядывали странных молодых людей. Они не могли понять, каким образом и с какой целью вторглись эти двое в их наполненный корзинами, банками, саженцами и граблями садово-огородный мирок. Дачники ни о чём не догадывались.

По пути Володя передал Саиду свою пластмассовую саблю, подаренную мамой ещё на совершеннолетие, трёх коричневых индейцев и самое ценное — миниатюрную модель «Жигулей», наказав хранить эти ценности как память о нём.

Они вышли на глухой подмосковной станции с разбитыми фонарями и исписанной матом кассой, окошечко которой было надёжно заколочено. Кроме них, на платформу не вылез ни один пассажир: в окрестностях станции не было населённых пунктов. Лишь чёрный непролазный лес и останки старого депо открывались взору всякого, оказавшегося в этом Богом забытом местечке.

Смеркалось. Блики мутного солнца неспешно растворялись в лесной корявости. Рядом ухнуло что-то живое. Скорее всего, это была очнувшаяся после дневной спячки ночная птица. Огоньки уезжающей электрички скрылись за железнодорожным поворотом, и Володя признался сам себе, что отменить своё решение уже поздно и невозможно.

Покурив, парни пролезли в депо, уселись на дрезину и со скрежетом въехали в лес. Разговаривать не хотелось, поэтому ехали молча, размышляя каждый о своём.

Так, подскакивая на состыковках ржавых рельсов, они ехали с полчаса.

— Вот мы почти и добрались, — сказал Саид. — Ты точно хочешь попасть туда? Ещё не поздно вернуться.

Володя заметил, что его проводник слегка взволнован.

— Веди, — сказал твёрдым голосом Володя, и они вторглись в труднопроходимый лесной бурелом.

— Я всегда завидовал всем, — говорил на ходу Саид, — кого мне выпало провожать. Один шаг, и человек уже там. Через некоторое время ты узнаешь всё, а я по-прежнему буду жить в неведении. Возиться в песке и ждать своего черёда.

— Так что же ты сам до сих пор не перепрыгнул Предел?

— Не могу, — грустно ответил Саид. — Мне этого не дано.

"Уж не обманут ли я?" — неожиданно подумал Володя.

В этом была большая вероятность. Ведь мысль о Пределе пришла в Володину голову сама собой. Она зародилась как обыкновенная фантазия, превратившись со временем в навязчивую идею. И этот Саид был единственным человеком, которому Володя в порыве пьяной откровенности рассказал о Пределе. Может быть, он просто морочит голову, чтобы получить деньги и сбежать? Или даже убить?! Ведь деньги в кармане были огромные. В переход за Предел было вложено всё, даже квартира.

"Но если Саид до сих пор в этом дремучем лесу меня не ограбил, значит, бояться уже нечего", — решил Володя и усмехнулся своим нелепым подозрениям.

— Как так получилось, — спросил Володя, — что я тебя встретил? Почему именно тебе, проводнику, а не кому-то другому я рассказал о Пределе?

— Твой вопрос есть ответ на твой предыдущий вопрос о том, почему я сам не могу перейти туда. Видимо, существует какая-то невидимая сила, которая двигает всеми нами. Именно эта сила и определяет тех, кто созрел перейти Предел, и тех, кто им помогает. Поэтому ты уходишь туда, а я остаюсь здесь.

Саид осторожно раздвинул ветки, и Володя увидел шагах в десяти от себя старый покосившийся забор. Доски забора были так плотно пригнаны друг к другу, что между ними не оставалось никакого, даже маленького, промежутка. Володя почувствовал, как от волнения в его горле застрял воздушный ком.

— Это и есть Предел? — шёпотом спросил Володя.

— Он самый, — также шёпотом ответил Саид. — И сейчас ты узнаешь, что за ним находится. Только сначала по традиции ты должен сделать вот это.