Луис Бегли - Уход Мистлера

Мне надо прилечь и немного вздремнуть, сказал он. Что будем делать с вами? Может, я попрошу найти вам номер в этой же гостинице? Или в «Монако»? Там меня тоже знают, это поможет.

Нет, все эти гостиницы страшно дорогие. Я, пожалуй, пройдусь, попробую подыскать какой-нибудь пансион. В Италии так всегда: по телефону отвечают, что свободных номеров нет, а если явишься лично, совсем другое дело.

Можете оставить чемодан здесь, если хотите. И ключ, который вам дали, тоже пока оставьте себе. Если вернетесь и увидите, что дверь в спальню закрыта, значит, я еще сплю. Впрочем, не думаю, что буду спать слишком долго. Так что не исчезайте окончательно. Теперь, когда мы стали уже настоящими друзьями, нам просто необходимо пообедать вместе. Вечером в ресторане.

Печально знакомые ощущения: полная разбитость, сонливость и слабость. И при этом он уже знает, что полное забвение недостижимо, хотя, казалось бы, вот оно, рядом, можно ухватить кончиками пальцев. Знает, что болезнь будет мучить его, лишит сна и покоя, что кожа вдруг станет нестерпимо чесаться то в одном, то в другом непредсказуемом месте, словно этот зуд играет с ним в прятки.

Он закрыл в спальне ставни, но шторы задергивать не стал, подумал, что пробивающиеся сквозь них полоски света спасут от распространенной ошибки — попытки вызвать сон властью полной непроницаемой тьмы. Тяжелое парчовое покрывало показалось слишком объемным и жестким на ощупь. Куда прикажете его класть? Ему не хотелось нарушать гармонию комнаты, просто швырнув его на пол, где оно бы высилось смятой грудой ткани в красно-золотистых тонах. Лучше всего, конечно, вызвать горничную, попросить ее постелить постель. Но в послеобеденные часы служащие гостиницы были практически недостижимы, он уже знал это по опыту. Если он устанет ждать ее, почувствует, что почти засыпает, придется принимать уже совсем другие меры, чтоб женщина здесь не появилась.

Но это рискованно, ведь его могут неправильно понять. Горничная — а возможно даже горничная с помощницей — не обратит внимания на табличку «Просьба не беспокоить», ворвется в номер, пыхтя и задыхаясь, вместе с исходящим от нее характерным слабым запахом, как только он уснет. И непременно разбудит.

Нет, дело того не стоит. Он надел пижаму, прикрыл голые ноги свитером — скорее для порядка, чем для тепла, — и улегся на неразобранную постель, прямо поверх покрывала. Безнадежно! Взял стакан воды, проглотил таблетку снотворного и вдруг вспомнил Клару. Звонок откладывать нельзя, черт с ним, со снотворным. В Нью-Йорке сейчас раннее утро, но когда он проснется, она уже может уйти. Ведь он обещал позвонить сразу же, как только приедет. И все это время она ждала его звонка. И действительно, Клара тотчас же сняла трубку, и он начал оправдываться как мог.

Ну а как ты думаешь? Позавтракал поздно, потом собрался вздремнуть, сама знаешь, сколько на все это уходит времени, когда я весь на взводе. Даже газет сегодня не читал и как раз собирался поспать… Сегодня вечером?.. Еще не знаю, все зависит от того, когда проснусь и как буду себя чувствовать… Нет, ничего такого пока не планировал. На все планы наложено эмбарго… Да, я уже в Венеции. Просто планы немного изменились… Они повели себя самым любезным образом, приехали сюда, в гостиницу, и все утро мы обсуждали дела. Все прошло хорошо, крем на основе змеиного жира пока пользуется спросом. Нет, они уже уехали обратно в Милан. Мы обо всем договорились, кроме одного проекта, в котором мне не хочется участвовать. А потому я свободен, как птица, и готов начинать курс лечения ризотто и сном…

Нет, я не сильно огорчусь, если ты не успеешь на следующий рейс. Скажу даже больше: я просто умоляю тебя не приезжать. Сейчас я не самая лучшая компания даже для самого себя. Ты была права: мне действительно нужно хорошенько отдохнуть, нужно время кое о чем подумать… Нет, это не запоздалый мужской климакс, думать я собираюсь исключительно о бизнесе… О, так Сэм привез свою девушку? Как мило. Конечно, мило! С чего это ты вообразила, что он приехал с ней только потому, что не хотел оставаться с тобой наедине? Он уже взрослый мужчина, и если б не хотел быть с тобой, так бы и сказал. Или же изобрел бы какую-нибудь отговорку. Это знак доверия, знак того, что он верит в тебя и свою подружку, и лично я просто в восторге. Разве все прошло так плохо?.. Не совсем?.. Что ж, рад слышать.

В воскресенье вечером? Правильно, я не мог позвонить тебе, потому что был в воздухе. А что, собственно, случилось?.. Клара, дорогая, тебя вымотала эта неделя в Сан-Диего, и вообще все эти разъезды страшно утомительны. А может, ты просто была голодна?.. Да, знаю, они часто бывают невыносимы. И Сэму не следовало говорить с тобой таким образом, особенно в присутствии своей девушки, да и после того, как она уехала. Может, мне стоит с ним поговорить?.. Да, возможно, даже прямо сегодня вечером. Согласен, Моник — не совсем то, что мы с тобой мечтали иметь в качестве невестки, но не нам решать… С чего это ты взяла, что у нас с тобой никогда не будет внуков? Думаю, если уж она родила одного ребенка, то наверняка захочет и второго, от Сэма. Да, конечно, и сам Сэм, побыв в роли отчима, привыкнет к детям. Мне страшно хотелось бы увидеть ребенка Сэма, ты даже представить себе не можешь, как я об этом мечтаю!..

Завтра. Позвоню тебе завтра, перед тем, как ты отправишься на этот обед… Как прошла вечеринка у Анны Уильямс? Ничего особенного. Как в замке у Дракулы, не считая, конечно, самой Анны и еще одной девушки-фотографа, подруги Тони Гэнсворта. А кстати, ты слышала, что они разошлись?.. Ах, вот как? А почему мне ничего не сказала?.. Да нет, обычный обед, сборище модно разодетых покойников, притворяющихся людьми. Люди, которых я знаю всю жизнь. Нетрудно догадаться, что и они такого же обо мне мнения… Нет, уж кто-кто, но ты ничуть не похожа на старую ведьму. Ты у меня молоденькая и хорошенькая ведьмочка. «Я не люблю тебя, дорогая, я просто тебя обожаю!» Эти последние слова Мистлер шутливо пропел в телефонную трубку.

На смену таблетке снотворного пришел бензедрин. И Мистлеру показалось, что, если б кто-то бросил ему вызов, он смог бы пробежать двухсотметровую дистанцию и победить. Вместо этого он набрал номер Сэма. Вот удивление и счастье: вместо голоса автоответчика на кафедре английского отделения в Стэнфорде в трубке послышался родной и знакомый голос единственного его сына.

Ты уже слышал? Мы с мамой поцапались. Она одна выпила почти целую бутылку «Шардонне», которую я имел глупость заказать до того, как официантка принесла закуски, и принялась за Моник. Вообще-то она напала на нее сразу же, еще в субботу, когда мы поехали на прогулку. Классический мамочкин припев: О чем ты только думаешь, ведя машину Сэма? Она такая мощная, скоростная! И всякий раз, когда Моник перестраивалась или обгоняла кого-то, всем своим видом давала понять: «я скоро умру», ну, ты знаешь эту ее гримасу. И бедная Моник видела все это в зеркале! И настроение сразу же упало, как температура, до минус десяти!