Джон Краули - Эгипет

— Хм, — произнес Пирс. Эти звезды наверняка те самые, с которых прибыли добрые инопланетяне из «Колесницы Фаэтона», дабы научить людей ремеслам и искусствам.

— Там, на родине, все еще помнят о нас, — сказал Бо, судя по всему, импровизируя на ходу. — Они о нас думают; они ждут, когда мы сами вспомним о своем происхождении и отправимся в обратный путь. Может быть, они даже шлют нам послания, которые только астральное тело способно воспринять.

— Которое все это время спит.

— Вот оно, послание, — сказал Бо. — Проснитесь.

В конце Мейпл-стрит из-за угла вывернула маленькая красная спортивная машина и поехала в сторону дома Бо.

— Но за всеми этими звездами, — сказал Бо, — о которых гласит наша история, стоит Бог. И не важно, сколько сил и времени мы затратим на обратный путь, мы не достигнем дома до тех пор, покуда не обрящем Бога. В том месте, с которого когда-то отправились в путь.

Машина сперва проехала мимо лужайки, на которой сидели Бо и Пирс, а потом вдруг резко затормозила. На пассажирской стороне открылась дверца, из автомобиля выскочила девочка лет двух или трех и побежала к Бо, на ходу, заранее, протягивая ему прихваченную с собой из машины куклу и окликая его по имени. В ее золотистых волосенках сияло солнце, глаза у нее были совершенно счастливые, и Пирс поймал себя на мысли о том, что видит сейчас невероятно красивого ребенка. За ней следом, с трудом выбравшись из неудобного ковшеобразного сиденья, поспешил темноволосый, крепкого телосложения мужчина, который на ходу окликнул девочку:

— Сэм!

— Привет, Сэм. Привет, Майк, — мягким тоном сказал Бо, даже не сделав попытки подняться с насиженного места на солнышке.

— Приветствую, — сурово буркнул мужчина, Майк; судя по всему, сильно озабоченный какой-то неотвязной мыслью или проблемой. — Мать за ней заедет. Эй, Сэм, пока.

Последняя, обращенная к ребенку фраза прозвучала с легким оттенком упрека: девочка уже успела вскарабкаться к Бо на колени. Она тут же слезла обратно на землю и с полным осознанием важности момента подошла к отцу за положенным поцелуем; исполнив церемонию прощания, Майк с сомнением скользнул глазом по фигуре Пирса и эдак нехотя, между делом, кивнул.

— Пока, Сэм. Мама скоро за тобой заедет.

— Скоро, — эхом отозвалась Сэм. В это время из красной машины выбралась высокая женщина с копной густых черных волос; она принялась откидывать брезентовый верх автомобиля. Первый по-настоящему теплый день в году.

Ее взгляд — тоже как бы между делом — прошелся, быстро и искоса, по лужайке, по девочке, Майку, Бо, Пирсу.

Мужчина отвернулся от ребенка и поспешил вниз туда, где она сражалась с брезентовым верхом, который судя по всему, вполне мог оказаться и не откидным.

— Его зовут, — рискнул предположить Пирс, — Майк Мучо.

— Ага, — сказал Бо.

Он резко выхватил из рук у девочки смешной пластиковый волчок: она без боя уступила собственность. Ее взгляд прошелся по Пирсу; она его не узнала.

Черт подери все на свете, если она как две капли воды не похожа на ту женщину, которую он видел в библиотеке. Его ошибка вполне объяснима; более того, не ошибиться тут было просто невозможно.

— А ее зовут Роузи, — сказал он, обращаясь к Бо; как раз в это время она, тряхнув роскошной вороной гривой, отвернулась от них и отточенным движением уселась на водительское место.

— Во всяком случае, Роз. Как мне кажется, — сказал Бо.

Игрушечный автомобильчик, уже с откинутым верхом, тронулся в путь, и рука Майка Мучо тут же хозяйским жестом опустилась на спинку сиденья, за плечами жены.

— Вот и выходит, что вы совсем не из этих мест, — сказал Бо, привычным броском закидывая Сэм к себе на плечи. — Вам только так кажется. Вы никогда не сможете сказать: вот то место, в которое я вписываюсь без остатка. В лучшем случае вы скажете: оно похоже на то место… Именно здесь и именно сейчас. Оно похоже на то место, в которое я вписываюсь без остатка.

Если это и так (а Пирсу вовсе так не казалось, он знал, что за ересь пустила здесь корни, и знал теперь, что представляет из себя Бо), тогда Пирсу пришлось бы сказать следующее: оно похоже, оно чертовски похоже на то место, в которое я вписываюсь без остатка.

— Пойдемте в дом, — предложил Бо. — Выпьем чаю.

— Нет, спасибо, . — сказал Пирс. — Пора домой, книги ждут Девочка на плечах у Бо удивленно оглянулась на Пирса, сперва через левое плечо, потом через правое. Интересно, откуда у нее эти замечательные золотые кудряшки?

Будучи разложены у Пирса на кровати в две шеренги по две книги в каждой, четыре тома трудов Фрэнка Уокера Барра по истории как раз и превратились в полную картину, которую разрезали на четыре части, чтобы пустить ее на обложки. Однако о том, что-конкретно было изображено на этой картине, всякий мог додумывать в меру своей эрудиции и вкуса: вот человек умоляюще вздымает руки перед ликторами; а там бродяга в отрепьях подходит к античному храму; разлетаются в стороны темные мильтоновские создания с крыльями, как у летучих мышей; полет ангелов, или во всяком случае масса высоких, благородного обличья дам, в длинных, падающих складками одеяниях и с тяжелыми сизыми крыльями за спиной, сгрудилась ближе к темному, неясному пятну в самом центре картины, там, где сходились углы четырех книг.

«Кокерел Букс». «Его» издатель. Оставалось надеяться, что его собственная книга, если она вообще когда-нибудь будет доведена до конца и если ее на самом деле опубликуют, попадет на оформление к тому же художнику, который поработал над этим четырехтомником.

При всех прочих «если».

Он сгреб их в охапку, как тяжелое тело времени, и сунул на полку, которая шла вдоль левой стены; потом со стоном нагнулся за следующей коробкой с книгами и разрезал складным ножом склейку из скотча. Со стоном, потому что спину и прочие руки-ноги ломило от непривычного упражнения по перестановке мебели, а потом — по переноске ящиков с книгами вверх по лестнице, а потом еще и досок, из которых он устроил полки вдоль стен в центральной, самой большой в доме комнате, которой суждено отныне стать одновременно библиотекой, спальней и рабочим кабинетом. Он надеялся, что с полками ему поможет Споффорд, но Споффорд оказался недосягаем, и пришлось все делать самому, на скорую руку которая (рука) то и дело превращалась в горячую, и результат, конечно, получился так себе. И к тому же уже и сейчас было видно, что места на них для всех его книг все равно не хватит.

Он вынул две большие пригоршни книг и повернул их к себе корешками. Паковал он их сообразно размеру, а не содержанию, и эти ребята все были сплошь недомерки, в том числе поваренная книга в бумажной обложке, несколько старых карманных словариков, его старый, детский еще требник («Наш воскресный требник») и маленькая Библия, несколько томиков из Йельского издания Шекспира и Monas hieroglyphica Джона Ди. Он небрежно сунул всех их скопом на полку, вынув только Ди, для того чтобы тут же переправить его к другим, таким же особенным книгами на полку вдоль левой стены: маленькую, тонкую книжицу в красном переплете, с вытисненным на обложке знаком Монады, воспроизведенном также и на фронтисписе, точная копия — в дешевом гибком исполнении — с оригинальной гравюры на первоиздании 1564 года: