Александр Бялко - Изнанка

Секретные отделы секретных институтов не могли существовать на мизерное жалование и сидеть без дела. Обученные профессиональные бойцы шпионского фронта стали в новые окопы. Волков попал в заместители мэра Покровска не сразу. Он оставался верен самому себе. Перестал верить в то, чему ему пришлось служить. Светлое будущее коммунизма сменилось свободой и демократией. Тоже в будущем. А в настоящем были Афганистан и Чечня. Работа, правда, такая, что не надо быть на передовой. Но и за тридевять земель от фронта не чувствуешь себя спокойно. Судьба – странная штука. Дочка влюбилась в сына директора школы. Сначала Волков, как любой нормальный отец, боялся каждого нового мальчишки. Потом дочь выросла, и искать досье у друзей с Лубянки на всех парней города стало утомительно.

Директор школы оказался бывшим полковником, который получил наконец то, что хотел, – безоговорочное подчинение несчастных детей. Вызов с родителями к директору – пострашнее, чем попасть на губу. В армии полковнику с фамилией Качер дальнейшего роста все равно не светило. Все его считали евреем, а фамилия-то у него была чешская, как записано в досье у Волкова. Качер по-чешски – утка. И видом он походил на утку, особенно толстыми длинными губами, – ну вылитый Мак-Кряк из мультфильма Диснея «Утиные истории».

Качер, по просьбе мэра, добивал покровскую демократию, которая мешала мэру работать. По указке мэра Качера выбрали в городской совет, а потом он стал и его председателем.

Как-то раз, когда было уже поздно, а дочка еще не пришла домой, Волков не выдержал и набрал известный ему телефон, что, вообще-то говоря, было нарушением принципов спецслужб. Старый Качер подошел сразу. Пришлось знакомиться сначала по телефону, а потом и лично. Дочь, конечно, нашлась, а отношения с председателем совета сложились хорошие. Очень они подходили друг другу. Хотя в армии, как и любой строевой офицер, Качер не любил гэбистов и стукачей. У Волкова на носу была пенсия за боевые действия. Очень ранняя для здорового и образованного мужика. Так Волков и занял кабинет в администрации напротив кабинета мэра.

Времена менялись. Ни нитки, ни наука не давали тех денег, которые давала земля поблизости от столицы. В новом тысячелетии всех охватила строительная лихорадка.

Ирина в свои двадцать семь лет повидала многое. В школе бойкую и смышленую девочку приняли в ленинские пионеры. Учителя таких выбирают в председатели пионерского отряда, а директор школы уже видел ее секретарем школьного комитета комсомола. Но коммунизм рассыпался, и Ирина так и не стала комсомольским вожаком. Вместо этого у нее появилась возможность зарабатывать. Сразу после школы она пошла работать на биржу. Бирж в Москве появилось, как грибов в августе в покровских лесах. В те сумасшедшие годы деньги на биржах делались из ничего, а именно из бумажек МММ. Тогда Ирина считала, что выходить из дома без тысячи баксов в заднем кармане джинсов просто неприлично. Но жизнь лечит. Когда афера под названием МММ лопнула, Ирина осталась без денег, с ребенком на шее, и еще оказалась должна. К счастью, она спокойно и с достоинством приняла удары судьбы. Происшедшее она восприняла не как катастрофу, а как урок, и извлекла из него много интересного и полезного. Например, вывод, что менять мужей – дурацкое занятие. Что деньги не главное в жизни. И что раз уж судьба сделала ее симпатичной блондинкой, то рожать детей так же естественно, как чистить зубы.

День не задался с самого начала. Сплошные проблемы. Видно, мужское существо в утробе как-то противоречило ее женской сути. Чувствовалось, что это уже последние дни, но все было как-то не так. С утра встретила директора школы, в которой училась старшая дочь. Дочка от прежнего мужа не очень ладила с мамой. В кого девчонка такая амбициозная? Ее надо было определить в родную школу Ирины на окраине города, но ей прямо с первого класса подавай лицей, где директором этот козел Качер. Пришлось вместо утренней прогулки выслушивать нотации. Потом еще хуже: настроение испортила бумажка, которая лежала на столе вахтерши в школе. Эта бумажка за подписью мэра гласила, что сотрудникам бюджетной сферы запрещается читать черносотенную газету «Покровские ворота». От разгула демократии в Покровске осталась газетка «Покровские ворота» – маленький листок, размером со школьную тетрадку. Что там могло быть фашистского и черносотенного, в невинной интеллигентской газетке? Ирина постоянно читала «Покровские ворота», пока была в декрете. Ничего там такого не было!

Она села в старенькую «девятку» – единственное, что осталось от биржевых бешеных денег. Она знала, куда нужно ехать. К Николаю Стоянову, живой легенде Покровска. Николай был самым знаменитым покровчанином, не только талантливым ученым, веселым и остроумным человеком, а еще и звездой популярного телевизионного шоу «Ничто! Нигде и никогда!». Но не из-за этого Ирина ехала по петляющим улицам города на другую его сторону. Стоянов вполне соответствовал своему имени Николай – победитель. Совершал он дела невероятные. Другими словами, невозможного для него не было. Всей своей жизнью он доказывал, что ничего невозможного нет. Кроме того, он был благороден. Представьте себе Дон Кихота, только умного, да еще и умеющего побеждать всякие там мельницы. Только не высокого и худого, а плотного и упитанного.

Найти человека в Покровске ничего не стоило. Хоть город был не такой уж маленький, все знали друг друга, особенно если выросли здесь. Ирина направилась в старое здание банка, лопнувшего в дефолт. Здесь помещалась фирма Стоянова. Он был членом городского совета и там, почти в одиночку, в абсолютном меньшинстве, бился с мэром Потеряновым и его приспешником Качером. Бился благородно, хотя противники не брезговали ничем. Одного члена совета, тихого еврея со странной фамилией Коллективец, избили у дверей его дома.

Стоянов был как обычно весел и любезен, хотя в глубине глаз и затаилась печаль. Наверное, он не помнил Ирину, хотя они ни раз встречались на шашлыках в лесу. Он все-таки знаменитость, а она просто беременная баба. Но вида не подал, оторвался от Интернета и пригласил Ирину, несмотря на занятость, к себе в кабинет. В это время он боролся с охватившим всю страну желанием не платить налоги. Чтобы вести бизнес по-европейски, честно и открыто, платя все налоги, он поступил в самую престижную в мире экономическую школу в Вашингтоне. И сейчас сидел и готовился к сессии на английском языке. За незнание английского там поблажек не давали, наоборот, наказывали.

– Привет, Ира, как ты себя чувствуешь?

– Хреново, если честно.

– Что-то со здоровьем? – спросил Стоянов, показывая глазами на ее живот.