Трейси Шевалье - Прелестные создания

— Мисс Филпот! — воскликнул мистер Бакленд. — Какой сюрприз! Не знал, что вы в городе.

— Я прибыла всего два дня назад, мистер Бакленд. Здравствуйте, преподобный Конибер. — Я кивнула им обоим. — Это мой племянник, Джон. Можно нам войти? Здесь очень холодно.

— Конечно, конечно!

Мистер Бакленд впустил нас внутрь, а преподобный Конибер поджал губы, явно недовольный тем, что леди переступила порог Геологического общества. Но он не был президентом, которым вот-вот должен был стать мистер Бакленд, так что ничего не сказал, но лишь поклонился нам обоим. Его длинный узкий нос раскраснелся — не знаю уж, от вина ли, от того ли, что он сидел близко к огню, или от злости.

Вестибюль здания был прост, с элегантным полом, мощенным черно-белыми плитами, и развешенными на стене портретами Джорджа Гринафа, Джона Маккалока и других президентов общества. Скоро и портрет Уильяма Бабингтона, выходящего в отставку президента, присоединится к остальным. Я ожидала увидеть что-нибудь, что указывало бы на интересы общества: окаменелости, конечно, или географические карты. Но ничего такого не было. Все интересное было спрятано подальше.

— Скажите, мисс Филпот, располагаете ли вы новостями о плезиозавре? — спросил преподобный Конибер. — Привратник сказал, что это так. Успеет ли экспонат попасть в зал заседаний?

Теперь я поняла причину их возбуждения: не имя Филпот, но упоминание о чудовище — вот что заставило их броситься вниз по лестнице.

— Три дня назад я проплывала мимо севшего на мель «Курьера». — Я старалась, чтобы в моем голосе звучала осведомленность. — Сейчас груз доставляют в телеге, и он прибудет сюда так скоро, как только позволят дороги.

Оба выглядели разочарованными тем, что отнюдь не было для них новостью.

— Зачем же тогда, мисс Филпот, вы сюда явились? — спросил преподобный Конибер. Для викария он был чересчур резок.

Я вся подтянулась и попробовала смотреть им в глаза так же уверенно, как смотрела в глаза клерку на причале и привратнику Геологического общества. Однако это оказалось труднее, потому что они оба не сводили с меня глаз, да и Джонни тоже. К тому же они были образованнее меня и увереннее в себе. Я могла иметь какую-то власть над клерком и привратником, но не над представителем своего класса. Вместо того чтобы сосредоточить внимание на мистере Бакленде, который как будущий президент общества был важнее из них двоих, я глупо перевела взгляд на своего племянника и сказала:

— Я хотела поговорить с вами о мисс Эннинг.

— С Мэри что-то случилось? — спросил Уильям Бакленд.

— Нет-нет, она здорова.

Преподобный Конибер нахмурился, и даже мистер Бакленд, который не был склонен хмуриться, слегка наморщил лоб.

— Мисс Филпот, — начал преподобный Конибер, — у нас вот-вот состоится заседание, на котором и мистер Бакленд, и я сделаем нашему обществу крайне важные — нет, даже судьбоносные — сообщения. Несомненно, ваш вопрос о мисс Эннинг можно отложить до более удобного момента, коль скоро мы сосредоточены на куда более животрепещущих материях. А теперь, если позволите, я собираюсь просто просмотреть свои записи. — Не дожидаясь моего ответа, он повернулся и стал подниматься по покрытым ковром ступенькам.

У мистера Бакленда был такой вид, словно он готов сделать то же самое, но он был добрее, почему и задержался, чтобы сказать:

— Я буду очень рад поговорить с вами в другой раз, мисс Филпот. Быть может, я навещу вас на следующей неделе?

— Но, сэр, — вмешался Джонни, — мосье Кювье считает, что этот плезиозавр — подделка!

Удалявшаяся спина преподобного Конибера застыла, как только до него дошли слова Джонни. Он повернулся на лестнице.

— Что вы сказали?

Джонни, умница, сказал именно то, что следовало сказать. Конечно же, о Мэри этим мужчинам слышать не хотелось. Мнение Кювье о плезиозавре — вот что могло их встревожить.

— Барон Кювье считает, что плезиозавр, которого нашла Мэри, не может быть настоящим, — объяснила я, когда преподобный Конибер с помрачневшим лицом спустился с лестницы и вновь присоединился к нам. — У него в шее слишком много позвонков, и барон Кювье полагает, что это противоречит фундаментальным законам, которым следует анатомия длинношеих позвоночных.

Преподобный Конибер и мистер Бакленд быстро переглянулись.

— Кювье предположил, что Эннинги создали фальшивый скелет, соединив череп морского змея с туловищем ихтиозавра. Он утверждает, что они фальсификаторы, — добавила я, подводя разговор к тому, что занимало меня больше всего.

Я тут же пожалела об этом, потому что увидела, что мои слова воспламенили их лица. На обоих отразилось удивление, затем отчасти уступившее место подозрительности, более явной в отношении преподобного Конибера, но очевидной даже и в кротких чертах мистера Бакленда.

— Вы, разумеется, знаете, что Мэри никогда бы не пошла на подобное, — напомнила я им. — Она честная душа, к тому же научена — вами же самими, могла бы я добавить, — насколько важно сохранять образцы в том виде, в каком они были найдены. Она знает, что если их исказить, то от них мало пользы.

— Конечно, — согласился мистер Бакленд, и лицо его прояснилось; он как будто нуждался только в подсказке, в доводах разума.

Однако преподобный Конибер по-прежнему хмурился. Было ясно, что мое напоминание не смогло угасить вспыхнувшее в нем сомнение.

— Кто сообщил Кювье об этом экземпляре? — требовательно спросил он.

Я поколебалась, но утаить правду возможности не было.

— Мэри сама ему написала. И, думаю, приложила к письму рисунок.

— Мэри написала?! — фыркнул преподобный Конибер. — Страшно подумать, что это было за письмо! Она же практически неграмотна! Было бы намного лучше, если бы Кювье узнал об этом из сегодняшней лекции. Бакленд, мы должны представить ему все материалы сами, с рисунками и подробным описанием. Вы напишете, я напишу и, возможно, еще кто-нибудь, чтобы Кювье услышал о нем с разных сторон. Возможно, напишет Джонсон из Бристоля. Он очень заинтересовался, когда я в начале месяца упомянул о плезиозавре в их обществе, и я знаю, что в прошлом он переписывался с Кювье. — Говоря это, он водил туда и сюда рукою по перилам красного дерева, все еще взбудораженный услышанной новостью.

Не будь я так раздражена его подозрениями по отношению к Мэри, то могла бы даже его пожалеть. Мистер Бакленд тоже заметил, как нервничает его друг.

— Конибер, вы же не собираетесь теперь отказаться от своего доклада, а? Многие гости пришли явно для того, чтобы услышать вас: Бэббидж, Гордон, Драммонд, Радж, даже Макдаунелл. Вы видели зал: он набит битком, самая лучшая посещаемость, какую мне только приходилось видеть. Конечно, я могу поразвлечь их своими размышлениями о мегалозавре, но насколько сильнее было бы, если бы мы оба рассказали об этих тварях из прошлого. Вместе мы преподнесем им такой вечер, которого они никогда не забудут!