Наталья Шумак - Маша для медведя

-Почему?

-Палец не выдержит. А кисть, вся кисть противника, если будешь в другую сторону дергать, это иное дело. Итак, попробуем. Ну?

Воспринимать не слова, а движение оказалось легче. Маша перестала напряженно сопеть. Хотя вырваться из железного захвата оказалось сложно. Со второго раза, впрочем, получилось. Ученица обрадовалась. Зря.

-Я поддался.

Срезал ее невозмутимый домашний тиран.

-Блин!

-Золотце, я не могу учить тебя всерьез и тщательно.

-Почему?

Ответ оказался неожиданным.

-Тебе ни к чему десять часов в сутки, а то и все двенадцать, тренироваться в течении многих лет.

-А?

-За один час в день, ну скажем, если мы прозанимаемся с тобой лет восемь...

-Сколько-сколько?

-Лет восемь, золотце. За это время я тебя все едино ничему серьезному научить не смогу. Разве что, основным правилам защиты.

Маша шлепнулась на пол. Взвыла жалобно.

-Дед!

-?

-Дед...

-Уверен, что от английского и немецкого языка будет намного больше пользы. И от танцев каких-нибудь.

-О, дед... Ну, пожалуйста, пожалуйста.

Она смотрела на него снизу вверх. И безошибочное чутье подсказало новую мысль.

-В этой дурацкой битве за дворняжку я чувствовала себя совершенно беспомощной. Если бы не Люда - меня, как же она выразилась, замесили бы! Реально. Дед, ну, пожалуйста!

Сначала Маше показалось, что и этот маневр не помог, старикан окрысился. Ушел на кухню пить чай в одиночестве. Бросил издали сердито.

-А ни к чему было лезть в драку!

Потом, через пару дней он сам вдруг предложил, вырастая возле стола, за которым Маша делала вид, что готовится к последнему экзамену. Изрекая тоном грустного пророка, сморщился.

-Договорился с ребятами. Можешь походить в один хороший спортзал. За годик-другой наработаешь приличную базу. Предварительную. Тогда я с тобой специально позанимаюсь. Немного. Идет?

-Да!

-В обмен хочу твоего встречного движения.

-Какого?

Увяла внучка, уловившая к своему недовольству, куда ветер дует.

-Учебы в ВУЗе, золотце мое. При чем в том ВУЗе, который выбрал я. Раз ты не собираешься решать сама, пришлось мне взвалить ответственность на свои плечи.

-О, нет.

-О, да. Жду от тебя вдумчивого и серьезного отношения к учебе. Обещай немедленно.

Вот и попробуйте переспорить такого предка. Дохлый номер.

Сначала Маша упиралась, отказываясь идти на выпускной. Мама и дед совместными усилиями, при чем Леночка не побрезговала пустить слезу, а дед счел возможным рассердиться! - убедили ненаглядную девочку послушаться, посетить сие чрезвычайно важное мероприятие.

Дед, оказывается, уже пол года назад заказал Ольге платьице для обожаемой деточки. Сходили взглянуть, что же привезла неугомонная веселая обольстительница.

-Это?

Завопила Маша в ужасе.

-Эти рюшечки, оборочки? Ни за что.

Дед и Ольга посмотрели друг на друга с удивлением. Владелица магазинчика на дому сказала осторожно.

-По-моему славное платье. Потрогай, какая ткань! Отменный шелк.

-Спасибо огромное. Я такое не надену.

Тут подал голос дед.

-А померить? Прежде, чем отказываться.

Маша вздохнула. Схватила вешалку с платьем, удалилась в другую комнату. Сбросила джинсы, стянула через голову футболку. Встала перед зеркалом в трусиках и бюстгальтере. Эта девица, высокая, с грудью четвертого размера, она? Эта вульгарная рыжая особа? Прищуриться, приоткрыть рот и готова модель, для фотки, которыми солдаты любят казармы обклеивать. Тьфу! Милая Машенька? Растрепанные волны обросшей стрижки. Пухлые губы. Никогда еще собственная внешность не казалась Маше настолько не совпадающей с нею самой, с той, которой она себя ощущала. Тоненькая талия, широкие бедра, плоская дощечка живота. Кто она, Мария Полежаева? Почему выглядит глупой красивой коровой? Разве можно предположить в этой изумительной головке хоть тень мысли? А?

Брезгливо, двумя пальцами, взяла платье. Странного золотисто кремового цвета. Слоновая кость, так кажется, сказала Ольга. Извиваясь, кто такие фасоны выдумывает? - натянула через голову, расправила. Тяжелый подол обрушился вниз. Приятно зашуршал. Маша выпрямилась. Бросила в зеркало испытующий взгляд. Ну?

Боже мой. Перед ней стояла незнакомая особа если и не королевской крови, то графиня из французского романа запросто. Даже короткая стрижка ничего не портила. Еще длинней казалась тонкая шея. В глубоком вырезе грудь смотрелась вызывающе. Маша поняла, что если она послушается Ольгу и нарядится в это... платьице, взгляды всех половозрелых самцов в школе будут тонуть в ее декольте. Слава Богу, что хоть бедра наряд не обтягивал. Свободная широкая юбка с дебильными рюшечками и кружевами внизу едва открывала щиколотки. Рукава отсутствовали. А, еще и пояс этой красоте полагается. Вон, лежит на покрывале. Маша прикусила губу. Вышла из комнаты.

-Ну? Я здесь.

Ольга покачала головой, всплеснула руками, словом изобразила нешуточное потрясение. Дед стоял столбом, молчал, смотрел. И в глазах у него Маша внезапно прочитала испуг. Ага! Попался, ворчун противный.

Первой нашлась хозяйка.

-Сюда нужны босоножки. У меня есть золотистые. Как раз в тон к волосам. Только каблук высоковат. Ты как, Мария, сможешь удобно чувствовать себя на шпильке?

С удовольствием продолжая наблюдать за своим отражением в глазах деда, внучка произнесла наглую ложь.

-Замечательно. Обожаю каблуки! Просто жить без них не могу.

Шли домой молча. Погрустневший дед тащил пакеты. Маша пинала кроссовками фантики от приторно-карамельных заграничных шоколадок, вроде "Марса" и "Сникерса".

Ее собственная тяга к этой ерунде закончилась внезапно. Буквально неделю назад. Как отрезало! Маша прекратила тратить большую часть карманных денег на вредную хоть и вкусную муру. Имевшийся в доме запас - десять "Баунти" плюс батончик названный в честь римского бога войны, отнесла в виде маленького подарка Людмиле. Вывалила на стол. Девчонка ужасно обрадовалась. Даже взвизгнула.

-Это все мне!

-А что?

-Так много!

Маша стало капельку стыдно.

-Ты главное, выздоравливай.

-Я здорова, как корова. Бабусь, будешь шоколад? Машка угостила.

Вот такие пироги. Тяга к "Сникерсам" возникла в конце ноября. И продержалось несколько месяцев, почти полгода. Просто чума сколько денег Маша оставляла в разных комках-киосках. Ей нравилось грызть сладкую пакость поздно вечером, когда за окном уже было совсем темно. Сначала следовало ощутить желание немедленно сжевать сладость. Затем, нырнуть в тайник, где лежали стратегические запасы. Разорвать шуршащую обертку, склонившись над учебником, запихнуть в рот полбатончика сразу. Даже казалось временами, что от этого почти ритуального действа, намного лучше запоминается прочитанное. Фигня какая.