Мюррей Бейл - Ностальгия

В путеводителе название «Музей рифленого железа» казалось разговорным обозначением самого здания — его формы, размера и цвета; и кто бы поручился, что за интересные сюрпризы таятся внутри? Собственно, когда туристы наконец отыскали музей в глубине Восточного Йоркшира, оказалось, что строение поразительно смахивает на знакомую стригальню: длинное, приземистое, традиционно некрашеное, стены и крыша — из оцинкованного железа. Музей возвышался над вересковой пустошью; и то и другое — лишь силуэтное изображение: пустошь — ни дать ни взять серый бархан, уходящий вдаль на полмили, а перед входом (тоже из рифленого железа, как, собственно, и все здание) торчит один-единственный чахлый снежный эвкалипт, Е. pauciflora, — надо думать, посажен там ради тени. ЩЕЛК! Кэддок увековечил картину. Полуторамиллионнодолларовый (долларовый?) музей располагал великолепной коллекцией рифленого железа: тут были в подробностях представлены его история, использование, злоупотребление. Многие экспонаты имели необычную историю, обладали особой значимостью. Вход — платный (за серебряную монету).

— Мистер Сесил Лэнг, — сообщил представитель музея, юноша в рубашке апаш, с зачесанными на прямой пробор волосами. — Мистер Сесил Лэнг провел молодость на золотых приисках, хм, в Западной Австралии. Сколотил немалое состояние; к слову сказать, подружился с Гербертом Гувером — тот работал на прииске инженером.

— Как, с американским президентом? — удивился Хофманн.

Всезнайка Кэддок, разумеется, не подкачал.

— В начале тысяча девятисотых Герберт Гувер побывал в Калгурли.

— Надо же! — обратился Кен Хофманн к жене. — А я и не знал.

Но Луиза, скрестив руки, глядела на Борелли.

— Гувер побывал там дважды, — добавил Кэддок, — и гостил достаточно долго.

Они стояли в конце протяженного зала, столь же функционального — и столь же характерного, — как сарай для стрижки овец. Голые железные стены. На грубых столах в солнечном свете разложены разнообразные предметы — беспорядочно, точно в ожидании систематизатора. На расстоянии они по большей части тоже казались серыми. У крайних столов ошивалось еще несколько посетителей.

Гид взмахнул рукой.

— На Сесила Лэнга, хм, тамошняя целина произвела неизгладимое впечатление. Равнина Нулларбор и все такое. Вы ведь австралийцы? Тогда вы поймете, о чем я. Он всегда говорил — прошу прощения, — вот где жопу-то накачаешь! Ха-ха. Да, так прямо и говорил.

Гид оглянулся на миссис Каткарт — и покраснел. Такие загорают моментально.

— Он был вроде Родса [58] Сесил Джон Родс (1853–1902) — британский колониальный деятель и финансист; сколотил состояние во время алмазной лихорадки; в итоге получил контроль над 90 % мирового производства алмазов, а также приобрел значительную часть акций золотодобывающей промышленности в Южной Африке. — простой парень, с характером что динамо-машина. Он-то и создал этот траст, своего рода мемориал, хм-хм. И место сам лично выбирал. В стороне от наезженных путей; да, добираться сюда не вполне удобно, но это — часть замысла. Все — как в Австралии. Я, кстати, его внук.

— Как вас зовут?

— Уэйн.

— Продолжайте, Уэйн, — велела миссис Каткарт.

— Так вот, как я уже сказал, тамошние методы — все на скорую руку, грубо, но эффективно — Сесила Лэнга весьма впечатлили. Простая, практичная жизнь произвела на него целительный эффект. Да, он был под впечатлением — под неизгладимым впечатлением. И наш музей — это памятник тамошнему, хм-хм, качеству жизни.

— Правильно! — похвалил Дуг.

Они прошли чуть вперед.

На гипсе «парижского» глобуса были обозначены области наиболее активного использования рифленого железа. Тут и там торчали похожие на жесть фрагменты — миниатюрные города, сосредоточенные почти целиком и полностью в Южном полушарии. Рифленое железо широко использовалось на побережье Китая и по всей Восточной Африке, равно как и в отдельных регионах Южной Америки. Весьма высокие показатели демонстрировала также Новая Зеландия. Но Австралия, Новая Голландия, Земля Ван Димена — этот белый континент совсем посерел от кусочков металла — весь, даже так называемая мертвая точка (вся истыканная рифленым железом, в конечном счете — признаком жизни). Значительные скопления наблюдались также вокруг северных городов и сел и целые россыпи — на западных золотых приисках Лэнга.

У первого столика, на котором лежал кусок оцинкованного железа, гид совершил пируэт — и перешел на оксбриджский речитатив:

— За отдельные редкие экспонаты он платил несусветные деньги: ну конечно, стоило ублюдкам пронюхать, что покупатель — сам Сесил Лэнг, как цены вырастали вчетверо. В наши дни таких превосходных образчиков уже не достанешь. Австралийское правительство, как и правительства многих других стран, не позволяет вывозить национальное достояние за пределы страны. Это-то мы понимаем. Как бы то ни было, у нас уже есть почти все, что нужно. Не хотите ли приобрести наши каталоги — или, может, позже?

Все взгляды обратились к столику. Шейла стояла совсем рядом с Гэрри; тот обнимал за талию Вайолет.

— У нас такая на гараже стоит и на боковом заграждении, — сообщил Дуг. — Надежная штука, не жалуюсь. Хотя потяжелее этой.

— Четырнадцатый номер, — подсказал Кэддок.

— Да что это такое-то? — вопросил Джеральд Уайтхед.

Неровной формы лист, покрашен серебрянкой, мелкобороздчатый, и вдоль трех краев — отверстия под заклепку. Необычный образчик, что и говорить.

Уэйн прыснул.

— Поневоле задумаешься, верно? Должен признаться, что даже здесь мы склонны забывать, что этот материал используется не только в строительстве — на кровлю там и все такое. На самом деле это — фрагмент фюзеляжа первого самолета «Qantas». [59] «Quantas» (сокращение от «Queensland and Northern Territory Aerial Services» — «Авиалинии Квинсленда и северной территории») — крупнейшая австралийская государственная авиакомпания.

— Avro пятьсот четыре-К, тысяча девятьсот двадцатый, — сообщил Кэддок и тотчас же сделал два снимка (увы, в кадр попали только шея и расчесанная шевелюра гида).

— Чертовски хорошая авиакомпания, — встрял Дуг.

— Вот вам пожалуйста, убедительная иллюстрация того, что так потрясло мистера Лэнга: рифленое железо адаптируется — да, адаптируется — правильное слово! — к целому ряду, хм, разнообразных целей и задач. Оно постоянно самоусовершенствуется. — Гэрри Атлас пожал плечами; молоденький гид откашлялся. — Нашим временам и нашей эпохе его, к превеликому сожалению, остро недостает.

На фотографии цвета сепии изображались девятеро рабочих — в шортах, тельняшках и сапогах: они стояли на железном листе между двумя пивными бочками. Лист самую малость прогибался — дюйма на четыре.