Георгий Господинов - Естественный роман

Я же ничего не сберег. Даже истукана бы не посмел сжечь.

У Линнея была страсть к классифицированию. Возможно, это страсть всего XVIII века. После того как он сгруппировал все известные ему растения и дал им простые названия (nomina trivialia), разделив на роды и виды, Линней приступил к другой, менее известной систематизации. Так появляется «Flora oficiarii», или «Офицерская флора», где в строгой иерархии были выстроены все его приятели и неприятели по науке ботаника. В зависимости от заслуг и степени дружественных отношений ботаники или естественные историки — большинство из них по-прежнему были известны именно как историки — были произведены в чин полковников, подполковников, майоров и так далее по нисходящей до обыкновенных фельдфебелей и ефрейторов. Генералом, естественно, был сам Линней. Один из обиженных им современников, судя по всему фельдфебель, Ламетри, написал язвительную статью с удачным заглавием «Человек-растение», в которой он перевернул метод Линнея, вернее, перевернул только аналогии, и отнес человеческих существ к отряду двудомных, однотычинковых и одноплодных.

В этой классификации Ламетри определенно что-то есть — своего рода заминка, «спотыкание» антропоцентризма. Почему точкой опоры всех аналогий должен быть человек? Вот интересно, как бы нас описали растения, как бы они нас классифицировали? «Описанный растением» — хорошее заглавие, которое можно приберечь для другого раза. Мне кажется, что они постоянно за нами наблюдают — все эти фуксии, аспарагусы, бонсаи, маленькие финиковые пальмы, китайские розы, герани, лимонные деревца. Мы всегда у них на глазах. В этом месте я, как хороший натуралист, пожалуй, вставлю одно частное наблюдение. Когда начались скандалы с моей женой, листья фикуса у нас в большой комнате пожелтели и стали опадать.

И растение, и муха, и все остальные живые существа появились на земле за несколько миллионов лет до человека. Может, Бог просто хотел подготовить для него колыбель и детскую? А не было бы справедливее, имеется в виду справедливость в масштабах всей Вселенной, считать, что он создал человека только для развлечения предвосхищающих его растений и животных — что-то вроде мягкой игрушки, ходячей куклы, о которой бы заботились. Мысль человека слишком эгоцентрична, чтобы допустить подобную вероятность. Но все же, давайте себе это позволим, только раз, вот тут, на бумаге, в нескольких строчках. Для мухи, которая носится но комнате, и для фикуса в углу около окна мы — совершеннейшее развлечение. Мы думаем, что властвуем над ними, но на самом деле они верховодят нами. Они наблюдают со своего Олимпа, как мы слоняемся туда-сюда, и, когда им это надоедает, начинают излучать в нашу сторону неуловимые сигналы, с легкостью нами манипулирующие.

Я знаю, знаю, еще в самом начале Книги, в Бытии, Бог говорит: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле». Ох, и как же нас радует это и владычествуйте над …

Так-то оно так, но это записано в Библии человека. Интересно, а как был бы решен этот вопрос в Библии мух или в Библии растений? Они все же накопили побольше бытия, чем мы. Как вам — Библия мух? По мне, так звучит вполне величественно. И архаично. Вы знаете о моей к ним слабости, к мухам и началам. Перед этим — только одна ремарка. Книга мух, естественно, записана не на бумаге, это, так сказать, воздушная книга. Итак, начнем. БИБЛИЯ МУХ .

Вам, наверное, не совсем понятно. Я сказал, что немного понимаю их язык. В результате наблюдений. Сейчас я постараюсь перевести. Совсем буквально, лишь общий смысл. При переводе всегда что-нибудь теряется. В нашем случае — как минимум полет и трехмерность. В результате вот что получается:

1:1. В начале [был] воздух. И сказал Бог: да будет движение. И [стало] движение.

1:2. И создал [Бог] крылья. Но ничто не носили крылья, а сами носились в пустоте. И сказал [Бог]: да будет тело к крыльям. И [было] тело. Но оно [тело] во тьме пребывало. И сказал [Бог]: да будут очи к телу. И [были] очи.

1:3. И все через око начало быть, и без него ничто не начало быть. И пожелало око свет, и [был] свет. Пожелало небо и землю, и узрело небо и землю. И пожелало потом душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их, и фекалии, и узрело душу живую, и зверей земных и фекалии. И сказало [око], что это хорошо, и слетело к ним.

1:4. И стало так. И сотворил [Бог] мух по образу Своему. И благословил их [Бог], и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле.

Вот, что-то в этом роде, если, конечно, я все правильно понял. Некоторые слова ускользают, поэтому я восстанавливаю их в скобках, чаще других используя слово «Бог». Оно всегда уместно. Как видите, текст 1:4 полностью совпадает с пассажем из нашей Библии. Я бы не стал брать на себя ответственность и категорично заявлять, кто у кого его позаимствовал. О Библии мух пока все. О растениях же, признаюсь, я еще не могу сказать ничего определенного. Могу только предполагать, что их письмо повторяет форму листьев, корней, чашелистиков, рыльца и т. д.

Мне известно, что вездесущий «генерал» Линней в 1758 году написал некий труд на тему «Somnus Plantarium», но мне он еще не попадался. Завидую такому заглавию. «Сон растений». Идеальное название для естественного романа.

Ничего. Ничего. Ничего. Ничего. Ничего. Ничего. Ничего. Ничего. Ничего. Остается всего несколько листов, которые можно заполнить вот так. Что скрывается за этими буквами.

Ничего. Вся нищета жизни.

Сегодня исполняется год с момента нашего развода с Эммой.

Я все еще не забрал у нее некоторые из своих снов и другие мелочи.

Сны, как кошки, — дольше всех отвыкают от того места, где они жили.

Все говорят о конце. Веселятся, как дети, которые рассказывают друг другу страшилки. Со времен Откровения и до наших дней игра ничуть не изменилась. Кровь и огонь, потоп, столкновение с метеоритом, экологическая катастрофа, озоновая дыра и еще десяток абсолютно неминуемых и предначертанных вещей .

Лично для меня есть нечто пострашнее конца — его отсутствие. Я испытываю ужас при одной только мысли, что исход невозможен. В одной этой мысли — больше апокалипсиса, чем в сказках об апокалипсисе. Конца нет.

После всего того, что произошло в моей жизни за этот год, земля должна была разойтись подо мной, небеса — разверзнуться и пролиться потоками воды, или, по крайней мере, должна была увеличиться озоновая дыра. Ничего подобного. Я даже остался жив. Соседи, конечно, смотрят на меня косо, но они-то как раз интересуют меня меньше всего. Я могу совсем не выходить из дома. А могу взять свою тетрадку и кресло и вообще никогда не вернуться. Мне надо подыскать какой-нибудь конец. Как это… Надо выпустить муху из черепа. Всего одна дырочка.