Уильям Йейтс - Истории о Рыжем Ханрахане

— Я уже умер, — пробормотал он, — и плыву в самом сердце музыки Небес. О, херувимы и серафимы, примите мою душу!

От его возгласа ближайший светоч наполнился искрами света еще более чистого, и он увидел острия шпаг, направленных в его сердце; потом яркое пламя, обжигающее словно Господняя любовь или Господень гнев, пронеслось по комнате и вылетело наружу, оставив его в темноте. Сначала он не мог ничего различить, ибо кругом воцарилась тьма, словно в глуби торфяного болота, но тут внезапно вспыхнул огонь, будто в хижину попал пук горящей соломы. Обратив к огню взор, он понял, что тот горит в большом горшке, висящем на стене, и на камне, на котором Уинни обыкновенно раскатывала тесто, и на длинном ржавом ноже, служившем старухе для разрубания хвороста, и на длинной палке, с которой сам поэт пришел сюда. При виде этих четырех предметов что-то пробудилось в памяти Ханрахана, и силы вернулись к нему, и он поднялся на ложе и воскликнул очень громко и четко: — Котел, Камень, Копье и Меч. Что они значат? Кому принадлежат они? На этот раз я задал свои вопросы, — прибавил он.

Тут тьма сгустилась вновь, и он упал, задыхаясь.

Вскоре вошла Уинни Бирн, осветив хижину факелом и уставившись на кровать; и снова зашептались тихие веселые голоса, и бледный, серый словно волны свет проник сквозь крышу, и он не знал, из какого тайного мира сияет он. Он видел морщинистое лицо и тощие руки Уинни, серые, словно прах земной, хотя был очень слаб, отодвинулся к стене. И тут из рваных рукавов протянулась к нему ладони, белые и призрачные, как пена на волнах, и охватили его тело, и голос, ясно слышимый, но словно бы исходивший издалека, прошептал: — Теперь ты мой, и не взглянешь более на грудь иной женщины.

— Кто ты? — сказал он тогда.

— Я из бессмертного народа, я из неутомимых Голосов, что обитают в слабых, умирающих и потерявших рассудок; я нашла тебя, и ты будешь моим, пока весь мир не сгорит, как истаявшая свеча. Посмотри же, — говорила она, — уже горят факелы для нашей свадьбы.

Он увидел — хижина полна прозрачными, смутными руками, и в каждой горит пук соломы, зажженной для венчания, а в иных — что — то вроде свечек, какие ставят по усопшим.

Когда наутро взошло солнце, Уинни с Перекрестка, сидевшая возле трупа, поднялась и пошла просить милостыни от города к городу, напевая все ту же песню:

— Я прекрасна, я прекрасна. Птицы в воздухе и мошки в кронах дерев и комары над водою взирают на меня, ибо никогда не видели столь прекрасной, какова я. Я юна, я юна; поглядите на меня, горы, поглядите на меня, дремучие леса — тело мое проблистает, как чистая вода, и обратитесь вы в бегство. Вы, и вся раса людей, и все расы зверей и рыб и племена пернатых пропадете, как свеча, оплывшая и прогоревшая, но я буду хохотать, ибо я юна.

Ни в ту ночь, ни в последующие не вернулась она в хижину, и только через два дня сборщики торфа, проходившие мимо, нашли тело Рыжего Оуэна Ханрахана, и призвали жителей, чтобы подобающе оплакать и похоронить этого великого поэта.

подзаборная школа (hedge school) — школа для детей бедняков, не имевшая помещения (занятия проводились на улице или в каком-нибудь сарае).

Самайн (Samhain Eve) — ночь 1-ого ноября, праздник начала зимы, когда власть над миром переходит к силам Тьмы. Более известна как Хеллоуин.

Манстер и Коннот — исторические провинции Ирландии.

Здесь обыгрывается образ "вольной охоты" — кавалькады духов, несущихся с собаками по небу в погоне за чем-то. В Ирландии считали, что это мчатся духи древних героев — фениев (дружинников легендарного Единого Короля). Естественно, встреча с ними — это контакт с потусторонними силами, могущий привести к самым неожиданным последствиям.

Слив Эхтге (Slieve Echtge) — холмистая местность в южном Конноте, считавшаяся зачарованным местом обитания волшебного народа Сидов. Также следует упомянуть, что в Слив Эхтге родился один из величайших средневековых бардов, Фланн Мак-Лонайн (10 век).

У божественных племен богини Дану (Туата Да Дананн, позднее названных Сидами), правивших в Ирландии до прихода людей, а потом ушедших в подземную страну Вечной Юности, были "четыре волшебных сокровища". Они представляли собой котел Дагды (в котором никогда не кончалась еда), "Камень Судьбы" (он начинал говорить, если на него вставал призванный быть королем), меч Нуады "Отвечающий" и копье Луга (это оружие давало победу в битвах).

Серебряная Рука — Нуада, первый король Туата Да Дананн, потерявший руку в битве с народом Фер Болг.

Гэлами, или гаэлами, называли кельтские племена, обитавшие на западе Англии и в Ирландии.

Фианна — дружина легендарного Единого Короля. О подвигах витязей — фениев повествует Фенийский цикл мифов.

История Кэтлин, дочери Хулихана, состоит в следующем: она родилась дряхлой старухой, умевшей, несмотря на свое безобразие, вызывать к себе мужскую любовь. Чем больше мужчин погибали, стараясь добиться ее взаимности, тем моложе и прекраснее делалась Кэтлин. Она будет вечно юной, пока в стране не переводятся люди, готовые отдать за нее жизнь (олицетворение Родины).

В 1099 г Вильгельм — Завоеватель из Нормандии захватил власть в Англии, основав новую династию. Нормандско — английская знать в 12 столетии постепенно завоевала (в правление короля Генри II) также и Ирландию. Одним из активных участников этих войн был князь Дермот. О Дервадилле исторические пособия не упоминают — вероятно, это народная легенда, объясняющая стремление Дермота к покорению Ирландии некой любовной историей.