Глеб Соколов - Вихрь преисподней

Вполне объяснимо, но в прошлые разы Не-Маркетинг совершенно не обратил внимания на окно в этом кабинете – узкое... Но кроме стены соседнего дома был виден кусочек необыкновенно ясного, чудесно голубого неба. Как был прекрасен этот небесный кусочек! Неведомое ему прежде, страшное сожаление сдавило сердце Не-Маркетинга, – сожаление он и сам не знал, о чем...

Директор уже отвел взгляд от сердитого лица журналиста. Теперь он смотрел на Не-Маркетинга. Тот был настолько во власти своего страшного, сладкого в своей ужасности сожаления, что, казалось, была бы у него такая возможность – тут же вышел бы из кабинета, чтобы не прерывали разговоры, дела, взгляды...

– Я рад, что вы пришли!.. Я думал о вас. Хотел позвонить, но был так занят... Просто ни одной свободной минуты: встречи, звонки... Черт знает, какая кутерьма!.. Я не просто думал о вас. Я сделал... Вы заметили, многое изменилось со вчерашнего дня...

– Да...

– Не «да», а «зачем»! – грубо встрял Пенза.

– Мне удалось сделать только растяжки... Еле успел, – испуганно пробормотал директор. – Фестиваль заканчивается... С радио ничего не получилось. Диджеи вставляют вашу корпорацию, когда сами рассказывают про фестиваль, но в основной ролик ничего не вошло. Слишком поздно!.. Все поздно! Поздно! Видите это окно? Какое синее там небо!..

Не-Маркетинг не верил своим ушам. Может быть действительно все люди думают об одном и том же?

– Все, конечно, слишком поздно! – повторил директор кинофестиваля.

– Что поздно? – Не-Маркетинг, кажется, немного оживился.

– Поздно вставлять вашу рекламу. Так быстро они это сделать не успеют... Последний день! – устало проговорил директор фестиваля.

– Мы пришли убить вас, – вдруг проговорил журналист. – Бесполезно дергаться и пытаться звать охрану.

Директор вытаращил глаза.

– Это конец всей истории, – продолжал Пенза. – В моем кармане пистолет. Если вы сделаете хоть одно лишнее движение, хоть один жест, я спущу курок...

Он действительно держал что-то в кармане пиджака.

Директор побледнел.

– Вы!.. Какой вы странный человек! – он смотрел на Не-Маркетинга. – Вы и уголовщина... Этого не может быть!.. Что происходит?! Прошу вас, прекратите! Вы сошли с ума!..

Он дернулся и перевел взгляд на Пензу.

– Я вас предупреждаю... – сказал журналист. – У вас остались какие-нибудь минуты, больше вы не проживете. Будете дергаться – проживете еще меньше.

Пенза подошел к директору совсем близко...

– Я не буду дергаться...

– Говорите, почему вы сначала убеждали его, что никаких контактов между вами и транснациональной корпорацией не было, никакого спонсирования ими фестиваля не было, а теперь вы провели рекламу? Ну! Быстро!

– Все ясно!.. Прекратите дурацкий спектакль!..

Он чуть-чуть оттолкнул от себя молодого чрезвычайно нарядного журналиста и подошел к кожаному диванчику:

– Садитесь... – пригласил он их, садясь на кресло в углу.

Перед диванчиком стоял маленький столик, на котором были расставлены бутылки и закуски.

Пенза подошел к столику и, взяв одну из бутылок за горлышко, со всей силы ударил ей о край столика. Бутылка разлетелась на куски, дорогой коньяк залил стол и пол.

– Я остаюсь совершенно спокоен... – проговорил директор кинофестиваля. – Как видите, я сижу и вовсе не реагирую на ваши странные выходки... Я вас понимаю... А что же самое главное заинтересованное лицо стоит и молчит. Он что же – ничему не удивляется?

– Почему вы не позовете охрану? – сказал Не-Маркетинг.

Сверкнув глазами, Пенза быстро взглянул на него, но ничего не сказал.

– Потому что вы здесь... – ответил директор кинофестиваля фильмов ужасов. – Я так долго думал о вас... Я даже ждал вас. И вот, когда вы пришли – что же я, своими руками сдам вас охране?..

– Не верь ни одному его слову! – вскричал Пенза. – Эта рожа врет! Я чувствую это. Поверь, моя интуиция никогда меня не обманывает! Ни верь ни одному его слову!..

– Посмотрите, какое синее небо! – сказал директор кинофестиваля печальным голосом, показывая Не-Маркетингу на окно. – Мы все в какой-то важный момент упустили что-то из виду, что-то самое главное, мы приняли неправильное решение и после этого все пошло наперекосяк...

– Не слушай его! Не смотри ему в глаза! – вдруг взревел на весь кабинет Пенза. – Эта падла... Это какая-то Сирена!.. Он поет, чтобы убить!.. Здесь что-то нечисто!

Пенза бросил горлышко бутылки:

– Пойдем отсюда!

– Ну что же вы?!.. Останьтесь! – проговорил директор.

Не-Маркетинг смотрел на небо. Вдруг он повернулся к Пензе:

– Что ты-то несешь?!..

– Отлично! – обрадовано заявил директор кинофестиваля. – Наконец-то вы поняли истинное лицо вашего друга... Этого с позволения сказать тележурналиста, этого Пензы... Он несет, что я – Сирена... Сирены – это такие птички с женскими головами, которые пели песни, чтобы подманить к себе моряков. Потом они их, если не ошибаюсь, предавали смерти...

Пенза поднял с ковра зазубренное горлышко. Директор поморщился.

– Я же больше напоминаю себе бабу Ягу только мужского пола, – продолжал он. – Знаете, кто это такая?..

– Хватит болтать! Отвечайте на мой вопрос! – воскликнул Пенза.

– Нет, я боюсь, что вы не знаете, кто это такая. В мире наших предков эта женщина занималась тем, что провожала души только что умерших в царство мертвых. Поэтому одна половина лица у нее живая, а другая – мертвая, окостеневшая.

– Да, я заметил: у вас, действительно, лицо какое-то неприятное...

– Потому-то и зовут ее – Баба Яга, костяная нога, ведь одна нога живая, а другая-то – мертвая, окостеневшая... В этом-то и ответ на ваш вопрос. Я себя уже этакой бабой Ягой мужского пола начинаю чувствовать – черствеет душа...

Он обратился к Не-Маркетингу:

– Кругом одни идиоты, мерзавцы, осатаневшие кретины... Все уже вокруг живые только в лучшем случае наполовину. Это в лучшем случае!.. Полумертвые старики, юноши, мертвее бабы Яги, молодые, но не горячие, лукавые проходимцы, обманщики... Все это вертится, изрыгает потоки лжи, какие-то невероятные сюрреалистические информации... Решил помочь вам... Вы так проникновенно говорили... Чувствую, вы – в кошмаре, какие-то темные силы справляют над вами свой шабаш!..

– Не слушай его, не слушай! Я чувствую – это какая-то ловушка! – вскричал Пенза.

Директор кинофестиваля повысил голос:

– Вот этот вот, журналист – боюсь, он тоже из представителей темных сил, из заговорщиков!..

– Я тебя сейчас прирежу, прирежу!..

– Я подумал, что если я в последний день дам вашу рекламу... Да-да, бесплатно, на свой страх и риск! Может, это как-то облегчит вашу судьбу в вашем представительстве, поможет вам в ваших отношениях с вашим странным Главой!.. В конце-концов, вы можете проспонсировать кинофестиваль в следующем году и тогда учесть, что сейчас, бесплатно мы дали вашу рекламу, хоть и один день!..