Глеб Соколов - Вихрь преисподней

Расплачиваясь с официантом, он неожиданно откуда-то сзади услышал:

– Это не вас ждет там у входа девушка?..

Он обернулся – позади него стояла та самая, похожая на гардеробщицу тетка. Он вытаращил на нее глаза...

– Какая еще девушка?..

– Какая-то девушка несколько раз заглядывала в ресторан, смотрела на вас, но каждый раз, ничего не говоря, уходила...

– Как она выглядела?..

– Черные волосы, знаете, такие очень густые и гладкие, как будто из резины, грубо накрашена, в черном коротком платье и чулках – знаете, такие в крупную черную сеточку. По виду – недавно приехала в Москву откуда-нибудь, знаете... Из глухомани!

Это было описание Эльвиры... Почему она не решилась к нему подойти? Не хотела?.. Тогда зачем заглядывала в ресторан? Он не заметил ее лишь случайно, лишь потому, что все это время сосредоточенно смотрел себе в тарелку.

– Нет, я ее не знаю... – спокойно проговорил он. После еды ему стало значительно лучше: бешеная скачка мыслей замедлилась.

– Э, а чемоданчик-то ваш? – вдруг спросила тетка, когда Не-Маркетинг вставал.

– А чей же?..

Тетка пожала плечами.

– Почему вы спросили?

– Не знаю... Просто испугалась... Смотрю, какой-то чемоданчик стоит: а вдруг его кто-то подбросил?! Вдруг там бомба?!.. Небось знаете, что в Москве происходит... Почему-то мне показалось, что он не ваш...

– Почему?..

– Не знаю... Как-то он вам не подходит...

Не-Маркетинг промолчал. Оставив официанту всю немалую сдачу, поднялся из-за столика, пересек зал, и вышел из ресторана. Эльвиры на улице не было...

Он еще раз посмотрел по сторонам – никого... Он медленно пошел в сторону метро, стараясь держаться в тени росших вдоль тротуара старых тополей...

Некоторое чувство равновесия, появившееся у него после еды и обусловленное, видимо, тем, что все силы его организма были отвлечены на пищеварение, проходило, в голове побежали прежние мысли. Тем не менее некоторую передышку он все же получил...

Тоска, прежняя тоска охватывала его с новой силой... «Бедный, несчастный подросток!» – думал он... В конце-концов он медленно развернулся и побрел обратно, к бизнес-центру, к месту трагедии...

Не-Маркетинга трясло, все мысли в голове путались и про него в этот час можно было бы сказать, что он ничего не соображет, если бы не одно обстоятельство – он сам про себя очень хорошо знал, что «ничего не соображает», а в такие мгновения он обычно цеплялся к чему-то, что казалось ему устойчивым, продуманным еще до того, как наступило теперешнее состояние, а значит хоть что-то он при всем при том соображал и существовала у него хоть какая-то надежда, что если следовать этому продуманному когда-то прежде плану, то дурного ничего не выйдет. Уж во всяком случае не должно. Собственно говоря, плана у него никакого не было, а была лишь слишком общая мысль, что что-то ему угрожает, что-то неведомое, ему самому непонятное, а потому ему следует быть как можно более внимательным и осторожным: он шел, шарахаясь от каждого встречного и со страхом вглядываясь в каждого, идущего за ним.

Когда он подходил к станции метро, то увидел нескольких сотрудников их представительства. Примечательно: они шли они не к метро, подобно ему, а напротив – от метро в сторону бизнес-центра. О чем-то оживленно разговаривая, они не заметили Не-Маркетинга. А может быть и заметили, но особо не стремились с ним сейчас общаться, – он был достаточно далеко от них и они прошли мимо.

Когда он оказался в вестибюле метро, как-то само собой получилось, что он оказался возле схемы и без особого внимания уставился в переплетения линий подземки... Только тут до него дошло, что в метро он очутился совершенно в сущности не представляя, куда он сейчас поедет, да и вообще – надо ли ехать ему куда либо?! Он стал размышлять, пытаясь ответить на этот вопрос... Он не хотел сейчас попасть в свою съемную квартиру – во-первых, опасался нежелательных встреч, во-вторых, вновь начал испытывать уже было немного подзабытый страх перед темным подъездом, кабиной лифта и квартирой, в которой он будет совсем один... Иного адреса, по которому можно было отправиться, у него не было... Он, тем временем, поймал себя на мысли – в метро ему хорошо: толпа здесь значительно плотнее, чем на улице, почти физически ощущая вокруг себя такое множество народа он немного успокоился, мысли пошли ровнее и медленнее. Затем он спустился вниз, вошел в вагон и поехал... До сих пор сам не зная, куда!..

Через некоторое время он поднялся в город неподалеку от Измайловского парка. Хотя он и ел совсем недавно, он вновь почувствовал голод.

«Где тут можно недорого съесть какое-нибудь горячее блюдо?» – прозвучал в его ушах голос подростка. Это была подробность той их первой встречи. Подросток тогда давился своей сосиской с булочкой и в конце-концов облился кетчупом... Лучше бы Не-Маркетингу этого не вспоминать! Но он вспомнил и хотя только что и собирался поесть, теперь не стал покупать себе никакой еды, а просто пошел дальше – бесцельно, мимо автобусной станции, куда-то туда, дальше, дальше...

Его погнала вперед жуткая, непереносимая тоска, навалившаяся на него при этом воспоминании о подростке. Эта тоска была столь сильна и непереносима, что казалось: стоит прекратить делать какие-то отвлекающие от нее действия, например, он перестанет идти, – это было единственное действие, которое он сейчас выполнял – казалось что стоит остановиться – и последняя защита от тоски исчезнет. И тогда непременно что-то произойдет, что-то ужасное!.. Ибо не может же он, – да и вообще, только ли он? – любой человек не может взять и выдержать такую тоску! Такую тоску выдержать невозможно!

В жутком предчувствии он несколько раз останавливался, чтобы провести свой страшный эксперимент, но ровным счетом ничего не случалось: он оставался цел и невредим, тоска не убивала его: сердце его враз не останавливалось, голова продолжала работать. Затем он вновь шел. Все шел и шел...

Вот взгляд его случайно упал на человека, медленно выходившего ему наперерез из одного из дворов... Не-Маркетинг пошел помедленнее, он шел уже еле-еле, разглядывая этого человека: заурядный опустившийся и грязный пьяница. Тот тем временем тоже пошел помедленнее и, так и не дойдя до улицы, остановился и сел на бордюрный камень. Он так характерно при этом ссутулился, что Не-Маркетинг тут же его узнал: это был пьяница, что сидел обычно на ступеньках перехода возле Измайловского парка!

Как раз в этот момент Не-Маркетинг поравнялся с палаткой, в которой продавали напитки и сигареты. Он остановился, сделав вид – изучает выставленные в витрине бутылки, а сам принялся исподтишка наблюдать... Он хватался, как за соломинку, за каждое впечатление, которое могло отвлечь его от мыслей о подростке: пьяница достал из внутреннего кармана перепачканной в какой-то известке черной куртки сигарету, коробок спичек – хоть Не-Маркетинг и стоял от него на некотором расстоянии, а это все же разглядел, – и закурил... Несколько мгновений он сидел неподвижно, глядя в одну точку на асфальте. Сигарета дымилась в пальцах. Неожиданно пьяница встал и энергичнее прежнего двинулся дальше. Выйдя на улицу он зашагал в том же направлении, в каком только что шел и Не-Маркетинг.