Глеб Соколов - Ужасы перистальтики

В последнее время по радио крутили одну песенку, которую пел веселый американский негр – Замелькацкий несколько раз видел его по телевизору. У поющего негритоса была потрясающе добрая, веселая физиономия. Стоило Замелькацкому увидеть ее, плохое настроение поднималось, а хорошее становилось еще лучше. То, что сейчас, с учетом всех событий, негритос запел, едва он пожелал его услышать, Замелькацкий воспринял, как знак судьбы!.. Такого прекрасного настроения у него давно не было!.. Никогда!..

Такой ликующий оптимизм ни разу еще не охватывал его от пяток до макушки. Он шел по своей любимой центральной улице и все вокруг было именно таким прекрасным, как он и предполагал с самого начала. Он глазел по сторонам, наслаждался видом шикарных витрин, весной, теплым воздухом, нарядными прохожими... В голове у него звучала песенка веселого негритоса, он ни на минуту не забывал об учтивом дядечке, подержавшем ему дверь... Вот и его любимый ресторанчик!..

Дешевый, быстрого питания, но самый любимый! Здесь какая-то отменная, душевная атмосфера. Все-таки умеют иностранцы делать дело! Где они, там обязательно вот такая вот... Прелесть!.. Ресторанов этой сети по городу было полно, но в этом было как-то по-особенному... То ли сказывалось место, в котором он расположен – какой-то особый перекресток двух улиц, особые дома, видные изнутри ресторанчика сквозь стеклянные стены... Он подошел к свободной кассе – да впрочем все они были совершенно свободны! – и принялся изучать меню... Сотрудница ресторана приветливо улыбнулась ему. Он тоже блаженно улыбнулся. Должно быть, в эти секунды он выглядел полным идиотом!.. Да ведь конечно идиотом – для них, для окружающих идиотом, ведь они не знали ни про кардинальную перемену в его настроении, ни про побег, ни про веселого негритоса и мило улыбнувшегося дядечку, что подержал дверь... Ничего-то они не знали!..

Он выбрал салат, по одной из каждого вида котлет, пирог, мороженое, какао, кофе... Поднос получился внушительный!.. Так ведь и аппетит у него сейчас был зверский!.. Шутка ли – не позавтракать!

Боже!.. В ресторанчике тоже запел веселый негритос!.. Не должен был, а запел!.. Нет, что-то в его судьбе происходило – какие-то счастливые знаки выдавала ему судьба на каждом шагу.

– Попробуйте еще этот новый десерт! – приветливо улыбаясь порекомендовала кассирша. – Необыкновенно вкусный! Тает во рту!.. Как говорится, пальчики оближете!..

Замелькацкий опять блаженно улыбнулся...

– Давайте...

Он расплатился, подошел к ближайшему столику, сел, начал есть... Все-таки ему надо было торопиться... Он глянул на свои наручные часы – прошло не так много времени. Складывалось все удачно, как он и предполагал.

Он сосредоточился на еде. Все, что он купил, было удивительно вкусным. Впрочем, иного в такой момент он и не ожидал. Прикончил котлеты, – все несколько видов, запивая их сладким какао, десерт с кофе – действительно, новый вид десерта таял во рту, пирожок, мороженое... Уф!.. Сколько можно жрать!.. Откинулся от столика и, скомкав салфетку, бросил ее на поднос. Опять глянул на свои наручные часики, на этот раз с некоторой озабоченностью – пора и честь знать!.. Вот теперь уже надо двигаться в сторону работы.

Он встал и двинулся к дверям на улицу...

– Боня!.. – с ударением на первом слоге вдруг вскрикнул он.

– Боня! – закричал он во всю глотку.

Те немногие посетители, что были в этот момент в ресторанчике, повернули к нему головы.

Боня и так давно заметил его и сам первый шел в его сторону... И это тоже было удивительно!..

Он никак не мог подумать, что Боня после стольких лет помнит его, помнит его лицо да еще и сам первый пойдет в его сторону при встрече... Вид Бони поразил его.

Боня учился с ним в одной школе и с тех школьных пор они не виделись. Боня в их школе был какой-то особенной личностью! Он учился на класс старше Замелькацкого и был сыном каких-то очень значительных родителей. Но, конечно, особенным его делало не это. Вернее, не только это. Боня был потрясающе добр и невероятно общителен. При том, что он был самым-самым в их школе – он всегда был лучше и моднее всех одет, он дружил с самыми красивыми девушками, он постоянно отирался в самых модных барах и увеселительных заведениях, – он был потрясающе добр. Стоя где-нибудь у киоска неподалеку от школы он мог вдруг подойти и накупить всякого угощения и раздать его не только тем, с кем он дружил больше всего, но и случайно оказавшимся рядом ученикам младших классов.... Причем щедрость его шла ни от какого-то особенного богатства, а именно от доброты... С ним дружила вся школа. То есть он вряд ли мог запомнить всех своих знакомых по именам – по крайней мере так Замелькацкому казалось, но всегда на перемене вокруг него образовывалась толпа – он со всеми как-то очень заинтересованно беседовал, интересовался делами каждого, с особенным, конечно, восхищением и обожанием взирали на него ученики помладше...

Сейчас Боня был одет в темно-серый костюм – совершенно скромный по покрою и расцветке, но глядя на костюм этот, с первого взгляда становилось понятно, что стоит он вовсе не дешево... Но галстук, но рубашка, но ослепительные черные ботинки – вот что оттенял якобы скромный Бонин костюм!.. Боня-джентльмен был в бело-небесно-голубой рубашке и сине-голубом галстуке с косыми белыми полосами, но самое, что поразило Замелькацкого – был платочек, торчавший из нагрудного кармана пиджака – разумеется, в тон всему – рубашке, галстуку и костюму. Конечно знал Замелькацкий, что такой платок в принципе носят, но никто в его окружении никогда такие не носил, да и, наверное, не осмелился бы носить... Потому что это – чуть ли не вызов!.. Конечно, только среди определенных групп населения... Но Боня-то был из другого мира!..

Боня, конечно, не мог не оказаться чем-то, что при встрече, при самом первом взгляде произвело на Замелькацкого потрясающее, восхитительное впечатление... Через левую руку у Бони было перекинуто что-то: куртка или короткий плащик, правую он протянул для рукопожатия... Он, видимо, тоже только что закончил есть... Да конечно же – это ведь он сидел там, в углу, спиной и читал иностранную газету!.. Внимание Замелькацкого, только вошел, привлекла именно эта иностранная газета, на нее он бросил взгляд, а на того, кто ее читал он посмотрел как-то вскользь, невнимательно...

Боня из другого мира не мог не оказаться добрым, как и подобает могущественному волшебнику.

– Привет, старичок! Привет! – радостно улыбаясь пожал он Замелькацкому руку.

Все-таки Боня не помнил, как его зовут, не мог помнить, но счастье и то, что он узнал его и первым пошел в его сторону.

– Боня! Боня! – захлебываясь начал Замелькацкий. Он в сущности, тоже не помнил, как Боню зовут. Боня – это было прозвище, от фамилии, а имени его он, кажется, никогда и не знал.