Станислав Олефир - Колымская повесть

В яранге бабушки Хутык без изменений. Через тонкие стенки угадываются покачивающиеся силуэты женщин, костер освещает веточки нависшей над ханаром лиственницы, белый, словно вата, дым клочьями сползает по крутому скату. Наконец полог яранги качнулся и выпустил бабушку Хутык. Она какое-то время стояла, глядя на растекающийся над ярангой дым, затем направилась к нам. Присела у костра, налила в кружку чаю, прихлебнула и словно о самом обыденном сказала:

— Гостя злой медведь — совсем нотычгын (людоед — корякск.) покусал. Летом другого медведя кушал, теперь снова сладкого мяса очень желает, а другого медведя поймать не может, теперь на людей всегда охотиться будет. Даже зимой в нору спать не залезет. Его надо убить. — Обвела всех взглядом, словно пытаясь угадать, как в нас отозвались ее слова, затем продолжила. — Завтра Хэччо один стадо окарауливать будет, остальные поедут к Туромче след искать. ОН теперь хорошо знает, что ЕГО желают убить, нервничать станет, все равно хитрая росомаха след крутить станет. ЕГО топтанину хорошо на снегу увидеть можно. Чуть помолчала, снова отпила чай, задержала взгляд на мне, перевела на Николая Второго, чему-то удовлетворенно кивнула, и продолжила: — Утром Рита на Крестики по рации выйдет, пусть говорит, чтобы пастухи тоже на Туромчу след искать ехали. Только зоотехника брать не надо. Он гость. Гостю охотиться на нотычгына нельзя. Грех!

Я задержал дыхание, приготовившись услышать и свое имя. Но нет. Меня словно забыли. Значит, я причислен к мужчинам нашего стойбища без всяких скидок. Где-то под желудком ледяным комом поселился страх. Я уже встречался с отведавшим „сладкого мяса“ шатуном, видел, что он сделал с избушкой и заночевавшими в ней дорожниками, а затем бросался на людей и собак, хотя его изрешетили пулями, а кишки буквально посекли на короткие колбаски. Если же испугаюсь и не убью медведя, меня ожидает участь пастухов восьмой бригады. „Теперь вы все умрете!“…

Старая шаманка хорошо понимает мое состояние, но отлучить от этой охоты не торопится. Нотычгына надо убить!

Анадырь — Омолон — Эвенск — Талая — Магадан.

1995 год.