Борис Цеханович - Срочка

— Да, охерел… Сейчас пойду к дежурному по полку и напишу на вас рапорт командиру полка о грабеже. Пусть с вами военная прокуратура разбирается…. Задолбали, скоты, — сержант тут же остановился и, опустив кулаки, растерянно повернулся к старшине и уже другим тоном протянул.

— Николаев, да он у тебя совсем оборзел…

Сержант да и я думали, что старшина сейчас тоже наедет на меня, поддерживая своего товарища, но к моему великому удивлению Николаев резво вскочил с табуретки и коротким, хлёстким боксёрским ударом завалил сержанта на пол, разбив в кровь губы. Потом схватил его за грудки, поднял и затряс того, как тряпичную куклу.

— Это ты, Андрюха, охерел. На хрен мне из — за этих часов нужно по прокуратурам перед дембелем мотаться… Пошёл вон отсюда и чтобы ты про эти часы забыл….

Сержант как ошпаренный выскочил из сушилки, а Николаев обессилено сел обратно на табуретку и в помещении повисла напряжённая тишина. Я всё ещё взбудораженный и возбуждённый стоял молча, лихорадочно щупая пальцами челюсть и, слегка ею двигая, пытался понять — Не сломал ли он мне её? Но вроде бы ничего, хотя удар был сильный.

— Ладно, иди Цеханович спать, — нарушил наконец молчание старший сержант, — больше к тебе и к твоим часам приставать никто не будет. Я тебе это обещаю…

Выйдя из сушилки, я остановился, сжимая и разжимая кулаки, около тумбочки дневального, где в удивлении сгрудился весь суточный наряд.

— Боря, это ты что ли сержанту вмочил? — Со священным ужасом задали мне вопрос товарищи. Но меня всё ещё колотило и я боялся вообще что то говорить, опасаясь дрожи в голосе, поэтому махнул рукой и пошёл к своей койки.

Не знаю, что там рассказал наряд остальным, но утром о происшедшем знали все курсанты в батарее. И я ловил на себе любопытно — уважительные взгляды.

После завтрака Бушмелев отвёл меня в сторону и задал один единственный вопрос: — Ну и что?

Подоплёку вопроса понял и хотел было ответить дерзко, но я всё — таки уважал своего замкомвзвода поэтому спокойно ответил.

— Если, товарищ старший сержант, ещё кто то ко мне полезет — мало тому не покажется и в зависимости от обстоятельств или грохну того или сдам в прокуратуру. Всему есть предел.

— Хорошо и это правильное решение.

После обеда, постучавшись в дверь, я зашёл в канцелярию к командиру батареи.

— Товарищ капитан, возьмите на хранение. — И положил часы на стол перед комбатом.

Комбат откинулся на спинку стула и, помолчав, задумчиво произнёс: — Всё — таки доколупливаются до тебя. Ну, ладно, ладно… Есть над чем поработать.

До малого дембеля осталось 53 дня.

Весна как то сразу и обвалом вступила в свои права и от суровой зимы остались лишь воспоминания. Нет, конечно, весной пахло и в марте, но как то робко: немного таяло, было теплее, солнце светило ярче, воробьи чирикали веселее и громче. Но всё это было не то. А тут с начала апреля всё рухнуло: зазвенели ручьи, как то внезапно появился асфальт, он и раньше был, но был мёрзлым, заледенелым. А тут отогрелся и в обед над плацем, если присмотреться, можно было увидеть и зыбкое марево. Снег сошёл в несколько дней и теперь лишь грязные остатки сугробов чернели в затенённых местах, да ещё в лесу. Отогрелись и мы — курсанты. И как только с утра пригреет солнышко, с удовольствием ходили на улице без порядком надоевших бушлатов и шинелей.

Неделю назад полк уволил на дембель первого увольняемого и это оказался наш замкомвзвод старший сержант Бушмелев. Грустно было расставаться с сержантом и мы надеялись, что он с нами прослужит до нашего убытия, но командование полка решило в качестве поощрения уволить его раньше срока. Теперь во взводе полностью рулил Тетенов, но с уходом Бушмелева он как то сник и уже особо не выделывался и тому было несколько причин.

Мы уже были не теми молодыми и сопливыми. Даже если сравнивать нас какие мы были месяц назад и сегодня — то и то был виден качественный рывок вперёд. Мы были «рексами»: всё знали, всё умели — насколько это можно применить к нам.

Если Бушмелев держал взвод в кулаке, имел огромный и непрерикаемый авторитет среди курсантов. Держал и командовал справедливо, то теперь когда он ушёл не стало твёрдой руки. Мы, почувствовав близость выпуска, стали борзеть, огрызаться и Тетенов, не ощущая поддержки сзади, сдулся. Кинулся он за помощью к старшине Николаеву, но тот жёстко ему дал отповедь.

— Тетенов, я могу прийти во взвод и навести там порядок, но это будет неправильно. Ты сержант — ты и должен сам заломать этот взвод под себя. Иди и работай…

Мы борзели, но меру знали. Знали, что если перегнём в этом палку — придут старослужащие сержанты и мало нам не покажется.

Сдулся и ещё и оттого, что после нашего выпуска лейтенант Князев уже не будет заниматься подготовкой командиров орудий, а будет готовить специалистов на экипаж КШМ командиров батарей. Что такое КШМ и с чем её едят, мы не знали и ещё не видели её, но очень много про неё ходило восторженных слухов в среде курсантов. Поэтому Князев и подбирал к себе во взвод новых сержантов, в число которых входил Панков и я. Тетенова он отказался брать наотрез. Как то, выбрав момент, когда Тетенов попытался наехать на меня, я оглянулся кругом и, убедившись что нас никто не слышит, сказал ему: — Товарищ младший сержант, через месяц я буду таким же младшим сержантом, что и вы. В равном положении. Я ведь подойду и вспомню многое и задам вам кучу дурацких вопросов, после которых нам придётся просто подраться. И ведь то что вы делаете шесть раз подъём — переворотом, а я только один раз и то с разбегу не даст вам преимущества передо мной. Я просто начищу вам рожу — только уже на равных условиях. И буду чистить каждый раз, как буду вспоминать о разных неприятных моментах прошлой службы. Но такой скотиной каким вы были по отношению к нам, я не буду. У меня другой пример перед глазами был — старший сержант Бушмелев, сержант Крамаренко, старший сержант Николаев и другие нормальные сержанты…. Но вы только обратите внимание на то что я пока к вам обращаюсь на «Вы» — цените это и у вас есть ещё время задуматься, может быть подкорректировать своё поведение….

У младшего сержанта в глазах плеснулось возмущение, но тут же угасло. Тетенов помолчал, а потом с угрозой протянул: — Цеханович, не борзей… Ты забываешь, что до сержантского звания тебе ещё далеко, а за это время может многое случиться… Ты не боишься этого?

— Руки коротки… В отличии от вас, прежде чем вот так выступить, я просчитал ситуацию. Вы — никто и ничто. Да…, по мелочи можете напакостить, но не советую. А на крупное чего то у вас авторитета не хватит и духа. Так что предлагаю вам заключить вооружённый нейтралитет — вы меня не трогаете, а я сохраняю по отношению к вам лояльность. Естественно все требования по службе буду выполнять как положено….