Эдуард Край - Иерархия

– Вы что-то имеете против христианства? – поинтересовалась Диана елейным голосом. Кларк не заметил опасности, и с готовностью разоткровенничался:

– Христианство делает человека рабом, заставляет подчиняться властям, в надежде на вознаграждение после смерти. Таким образом, из самых тайных уголков дурных инстинктов христианство создало смертельную вражду ко всякому чувству благоговения и почтительного расстояния между человеком и человеком, которое является предусловием для всякого повышения и роста культуры. Когда жизненный центр тяжести переносят из жизни в потустороннее – в ничто, то тем самым вообще лишают жизнь центра тяжести. Великая ложь о личном бессмертии разрушает всякий разум, всякую естественность в инстинктах; всё, что есть в инстинктах благодетельного, что способствует жизни, ручается за будущее, – возбуждает теперь недоверие. Ты сильный человек, если можешь держать это в себе. Слабый человек в такой ситуации будет винить бога, и делать окружающих такими же несчастными, как он сам. От этого зло в душе разрастается, как раковая опухоль. Христианство заставляет сдерживать праведное желание возмездия...

– Бесконтрольное проявление чувств – вот настоящее зло, – прервала его Афина, положив руку на голову готовой взорваться Диану. – Сказано, что если беса выпустить из себя наружу, то он вернется вскоре с другими бесами, еще более страшными. Единственное что может уничтожить раковую опухоль чувств – это прощение. Надо трезво заглянуть себе в душу, и простить других, даже если они отняли у тебя что-то важное. Когда ты признаешь, что обвинениями и местью этого не вернешь, ты освободишься от чувства вины.

Последнее Афина сказала для Дианы, глядя на нее, чтобы успокоить ее.

– Люди очень любят страдать и винить себя, на этом построены религии, – не унимался между тем Кларк. – Разум освобождает от этих иллюзий.

– Вы говорите парадоксальные вещи. С одной стороны, верите в бесов и Бога, а с другой стороны, отрицаете религию, – заметила Афина.

– Как всякая массовая вещь, религия все упрощает. Словами бог и дьявол обозначаются сложные психические комплексы, то, что в психологии называется Суперэго и подсознание. Религии наделяют эти надпсихические образования самостоятельностью и приписывают всякие чудеса. На самом деле, основной вопрос философии и религии, о том, что первично: материя или дух? – является бессмысленным, подобным тому, что было раньше: курица или яйцо? Материя и дух не существуют в отрыве друг от друга, это две стороны одной медали.

– А добро и зло тоже две стороны одной медали?

– Да, одно не существует без другого, мы можем отличить их только по контрасту. Также и разум с чувствами составляет единство и борьбу противоположностей. К Богу можно прийти через чувство вины, любви и веру, а можно – через понимание закономерностей бытия.

– Так ты признаешь, что Бог есть! – не удержалась Диана.

– Да, вера – это необходимый для человека психический комплекс. Но жизнь развивается. Так же как появление у предков человека эстетических и этических чувств подняло его над животными, так и освобождение от чувств, как от отработавшей ступени ракеты, превратит человека в суперанимала, чей разум не затмевается страстями. Чистый разум – вот что победит в будущем. Я помогаю людям преодолеть природную ограниченность, излечиваю комплексы, навязанные обществом, убираю из сознания блоки, мешающие жить и развиваться творчески, духовно. Ограниченным умам этого не понять, если их не освободить от инстинктов и старых стереотипов. Большая часть людей как бы спят, их взор обращен внутрь себя, а внешний мир они воспринимают сквозь призму своих иллюзий. Я ампутирую их основы психики и пробуждаю к жизни. Обычные люди ограничены представлениями о возможностях своего тела и разума, поэтому боятся сделать что-либо новое в своей жизни. Я освобождаю их души из старой скорлупы тела и разума.

Афина уже не могла удерживать Диану, поэтому сказала Кларку:

– Извините, нам надо уйти!

И она вывела раскрасневшуюся Диану, под недоуменным взором Кларка.

«Сегодня меня довел до белого каления этот проповедник свободы Кларк. Как я его ненавижу! Я и раньше недолюбливала мужчин, но он с его теориями меня достал! Я объявляю охоту на него! Я влюблю его в себя, и посмеюсь над ним и его хваленым разумом. Я сказала девушкам, что он – мой. Никто не возражал. У всех свои планы. Сати хочет поиграть чувствами Зиновьева. Сати – похожа на меня, тоже не дается в руки мужчин. Как и Афина, но она влюбилась в Данте, и не сможет выполнить задание Люция. В отличие от нас, Афродита, Европа и Гера – готовы на все, чтобы победить. Они играют на публику, флиртуют напропалую. Они собираются помочь Сати вскружить голову Зиновьева, так, чтобы он не мыслил себе жизни без Сати. ... им в руки!»

«Только сегодня, впервые за все время, что прошло с той истории с Данте, я смогла избавиться от чувства вины. Я снова увидела его, и поняла, что он меня простил. И девушки простили. Я им тогда сразу рассказала, что это была не моя идея. Но они не поверили. Только то, что у меня дочь, в их глазах является оправдательным мотивом. Они думают, что я ради дочери пошла на это. Вот, вспомнила, и снова на душе тяжело. Нам же предстоит еще над ним издеваться, по заданию Люция. Но я знаю, что делать для спасения Данте: влюблю в себя Люция! Он не избалован вниманием красивых женщин, с такой внешностью даже его положение не спасает.

«Игра началась. Не знаю, как для остальных участниц, а для меня главное не победа. Хотя победить было бы здорово. Но я ищу настоящих сильных чувств. Сейчас таких ни от кого из мужчин не добьешься. Их любимое словечко «типа» (ну, я, как бы, люблю тебя – один мне сказал) – многое о них говорит: это значит, что для них все происходящее – будто понарошку! А это словечко на прощание «ну, давай»? Они только одного хотят от нас, но при этом не могут дать настоящих чувств, а только «как бы»! Хотя, кажется, я нашла одного с настоящими чувствами. Это Данте. Не зря вокруг него такой сыр-бор, как будто он единственный в своем роде. Может, так оно и есть? По крайней мере, я видела, как он смотрел на Европу. Что он в ней нашел? Эта потаскушка недостойна его! Я сделаю все, чтобы он не достался никому, кроме меня! К нему еще неровно дышит Гера. Она в первый же день знакомства с ним положила на него глаз. У нее губа не дура! Какие комплименты и авансы она ему делала! А он молодец, удержался, потому что не испытывает чувств по отнишению к ней. Хотя с этой карьеристки станется выкинуть что-нибудь похлеще, чем ложное обвинение. Надо ее нейтрализовать! Сведу ее с Люцием, и одновременно возбужу в Европе дух соперничества за него»