Зоран Живкович - Четвёртый круг

Недавно, после прихода Будды, у меня появилась пакостная мысль — сварить ему суп из черепах. Настоящий деликатес. У меня в памяти есть отличные рецепты. А впрочем, он, быть может, ничего бы и не заметил. Лицо Шри, правда, озарилось, когда он увидел двух маленьких чудовищ, которых принес его друг, но он быстро успокоился, а вскоре и вообще выбросил их из головы, занятый более важными делами, оставив черепах всецело на моем, попечении. И теперь я должна заботиться об этих двух поганых тварях, которые злобно гадят в каждом углу дома. Нет, суп — не самая плохая идея. Разумеется, как можно пикантнее…

С Буддой в вопросе питания было еще проще — этот вообще уже ничего не ел. Клал что-то в рот два или три раза за последние семь дней, что он находится с нами в храме, — и то по моему настоянию. Все же нехорошо, когда ваши гости, пусть и незваные, сидят голодными. В первый раз я приготовила им пиццу с грибами и шкварками; получилось хорошо, особенно удалась мне подливка из сливок. Просто пальчики оближешь. Он ее вежливо похвалил, съев один небольшой кусочек, но что-то в его лице мне сказало, что он вполне обошелся бы и без этого.

Если Будда практически не ел, то пил он как сумасшедший. Причем исключительно воду. Он постоянно имел при себе большой термос, который, словно по волшебству, никогда не становился пустым. (Ладно, ладно, без лишних вопросов…) Использовал любой перерыв в дискуссиях, которые они вполголоса вели с Шри целыми днями, чтобы выпить очередной стакан, да и ночью часто просыпался, чтобы утолить жажду, явно его сильно мучившую. И после этого говорят, что нельзя жить на одной воде. Совсем неудивительно, что человек выглядит таким коренастым, словно какая-то бочка, коли он постоянно наливается жидкостью и несоразмерно редко ходит в туалет…

Я знаю, что это вода, а не что-то иное, так как подвергла анализу несколько капель, упавших около одного из моих сенсоров. Между тем, было и кое-что непонятное, а именно вкус воды — неописуемо пресный. Впрочем, и это неудивительно — ибо это была обычная aqua destilata [5] Дистиллированная вода (лат.). . У мужчин все же извращенные вкусы…

Что со вторым гостем будет намного тяжелее, стало ясно по первому его заказу. Он не удовольствовался вводной страницей моего меню, на которой я держала блюда, наиболее легкие в приготовлении при существующих обстоятельствах, но стал праздно просматривать всю обширную поваренную книгу, порой прищелкивая языком или облизываясь, что казалось мне отвратительным, но было еще наименьшим из зол.

Я чуть не потеряла сознание, когда он наконец выбрал филе из золотого окуня «Bonne Femme» и торт из сицилийского сыра с клубникой! Вы только подумайте! Я вообще не знала, что это есть у меня в меню. Пусть клубника, но где посреди джунглей я ему найду окуня, да еще золотого, я уж не говорю о сицилийском сыре? Я ударилась в настоящую алхимию, и в конце концов мне удалось обмануть его с ягодами и рыбой, сделав нечто, имевшее хотя бы приблизительно похожий вкус. Во всяком случае, с его стороны замечаний не последовало, правда, не было впечатления и что он очарован; зато он сильно взъелся на меня из-за слабого подобия сицилийского сыра, которое я в отчаянии ему предложила.

Он пропитал мне обширную лекцию о способе приготовления сыра, уснащенную множеством необычных и отвратительных подробностей, среди которых выделялась одна — обязательное многодневное выдерживание этого молочного продукта под слоем несвежего навоза, причем именно от стельных коров, потому что якобы только это придает сыру «неповторимый аромат». Фу! Ужас! Мое счастье, что я не должна была этого пробовать.

Единственным полезным следствием этой кулинарной оргии стало мое убеждение, что гость, бесспорно, родом с Сицилии. Только настоящий сицилиец способен до таких тонкостей быть посвященным в тайны приготовления столь странного деликатеса. Я похолодела при этой мысли — никогда не думала, что у Шри дела с мафией…

Однако шок продлился недолго. Он прошел, когда я обратила внимание на одно обстоятельство, раньше ускользавшее от меня. Новый гость, без сомнения, родился на Сицилии, да, но когда? Если старик не столь же повернут в плане одежды, как в гастрономических пристрастиях, тогда одеяние на нем бесспорно говорит о том, что он происходит из какого-то другого времени. Потому что какой нормальный человек в наше время носит тогу?

Когда я впервые увидела его на поляне перед храмом, на ментальной картинке, которую мне посылал младенец, казалось, что вокруг его тела обмотан просто кусок ткани. Причем дырявой и грязной. Только глубоко забравшись в исторические блоки своей памяти, я поняла, в чем дело. Худшей вещью на этой тоге было большое темно-красное пятно в области груди, расположенное вокруг приличных размеров дыры, сделанной, видимо, каким-то острым предметом. Не требовалось никаких химических анализов, чтобы убедиться, что это засохшая кровь.

Но дедуля не обращал на нее ни малейшего внимания, что означало — или он снял эту тогу с кого-то, кому она, по вполне очевидной причине, уже была не нужна (я ужаснулась этой мысли еще больше, чем рецепту с несвежим навозом), или рана его уже зажила, и бедолаге просто не во что переодеться. Во всяком случае, я не могла больше смотреть на эти лохмотья и среди вещей Шри нашла хлопчатобумажную майку и тренировочные штаны, предложив их ему как временную замену дырявой тоги. Он долго вертел их в руках, явно не понимая, как это надевать, и окончательно утвердил меня в убеждении, что происходит не из нашего времени. (Но как?.. Нет, не существует никаких «как» и «почему»; мы договорились: вещи надо принимать такими, какие они есть. Наверное, однажды все разъяснится…)

Вопреки всем своим вывертам и привередливости в еде, старик имел шанс мне понравиться — он на самом деле был очень приятным дядечкой, гораздо живее Шри и Будды, — если бы не ввел одно новшество, превратившее дом, порядком в котором я гордилась (вплоть до появления черепах), в настоящий свинарник. Хорошо, я еще могу понять, что он пришел сюда, чтобы с утра до вечера вести эти нудные мужские разговоры с Шри и Буддой; если у них нет занятия поумнее, пускай, хотя я чувствую себя совершенно покинутой. Но почему необходимо было засыпать весь пол храма пылью и песком и таким образом безнадежно его испачкать, только для того, чтобы маниакально рисовать на нем какие-то круги? Разве не лучше для этого было использовать один из моих мониторов? По крайней мере, так бы я, вероятно, получила возможность разобраться, что же здесь все-таки происходит.

Мы шагаем втроем в царство подземное.

Первым — Мастер мой, что душу тщеславную, самолюбивую дьяволу давно продал в обмен на дар чудесный, чтобы из-под пальцев его длинных лики божественные выходили, которые многие глаза легковерные обманом страшным затуманили. Ибо есть ли грех более тяжкий и низкий, чем образы святые на стенах монастырских рисовать искусство используя, что сам сатана злобой своей вдохнул?