Николай Иванов - «Операцию «Шторм» начать раньше

Единственным, кому не определяли места и не ставила никаких задач, был опять же «мусульманский» батальон.

— Вы свою задачу здесь выполнили. Готовьтесь домой, — отдали приказ Халбаеву. — Приготовьте списки награжденных, а пока каждый пусть напишет что то типа воспоминаний из боевого опыта при штурме Дворца.

Что ж, стыдиться военным было нечего: как войсковая операция ввод войск и штурм Дворца прошли вполне нормально, практически без потерь. Словом, военное ведомство свою часть программы отработало достаточно слаженно и организованно, теперь дело оставалось за

Сусловым и Громыко: объясняйте стране и миру, что же все таки и зачем мы сделали в

Афганистане. «А славою сочтемся, ведь мы свои же люди…»

От написания воспоминаний «мусульман» отвлек фотокорреспондент «Красной звезды»

Алексей Ефимов, единственный журналист из центральной прессы, прорвавшийся в Афган в то время. Еще сам ничего не зная об обстановке, тем не менее по профессиональному наитию выделил именно этот батальон и предложил всем сфотографироваться. Особистов рядом не оказалось, и у Ефимова получился единственный снимок всего батальона — правда, уже без погибших и раненых. Да еще комбата нигде не смогли найти.

Халбаев же в это время получал приказ на возвращение в Союз, в родной Ташкент. Улететь быстро, тихо, незаметно.

И родилось после этого известия среди солдат и офицеров какое то нехорошее предчувствие.

Оно витало от солдата к солдату, от офицера к офицеру; представилось «мусульманам», что не долетит их самолет до Ташкента: слишком много они знают. Взорвется в воздухе — и исчезнет тайна батальона и штурма Дворца, развеется прахом: ничего не было, а что было — привиделось.

И сразу до другого додумались: если бы операция не удалась и Амин ушел из ловушки, ударила бы по батальону Витебская дивизия. И тогда вообще на двести процентов был бы оправдан ввод войск: взбунтовавшийся афганский батальон охраны хотел сместить законное правительство, а

Советская Армия, откликаясь на просьбы о военной помощи, защитила Хафизуллу Амина, разбив бунтарей до основания.

Роились слухи, предположения, но тем не менее сел 8 января в чрево Ан 22 «мусульманский» батальон. Задрожав, начала закрываться рампа самолета, отсекая людей от бетонки аэродрома — кусочка неба меж гор. Прощай, Кабул. Здравствуй, Родина?..

Необходимее послесловие. Батальон благополучно приземлится на военном аэродроме

Ташкента. Прошел ровно месяц, как улетел он отсюда на юг, а опытный глаз уже замечал, что

Ташкент стал, по сути, прифронтовым городом. Не оставляя пауз, беспрерывно гудело небо над городом — налаживался воздушный мост в Кабул, где 40 я армия требовала боеприпасы, технику, дрова, спички, гвозди, проволоку, водяные насосы, «буржуйки», комнатные тапочки, рукомойники и миллион других предметов для пусть пока и не нормальной, но хотя бы сносной жизни. На улицах Ташкента появилось значительно больше военных. В ворота военного госпиталя зачастили «санитарки».

Василий Васильевич Колесов из Ташкента прямым рейсом был переправлен в Москву. С аэродрома — к начальнику ГРУ, затем два часа на приведение себя в порядок — и к министру обороны.

Устинов усадил полковника напротив себя:

— Ну, сынок, рассказывай все с самого начала. Как действовали солдаты, как вело себя оружие?

И вообще, что, на твой взгляд, положительного в действиях батальона, что отрицательного.

Во время доклада Устинов обратил внимание, что на плане штурма Дворца нет росписей

Магометова и Бориса Ивановича.

— А почему не утвержден план? Вы что, действовали без согласования с ними?

Колесов перевернул бумагу.

— «План утвержден, от подписи отказались», — вслух прочел министр обороны надпись полковника. — Они знают об этом?

— Так точно, я написал это при них.

— Молодец, сынок. — Устинов встал, обнял Колесова, поцеловал. — Наше счастье, что оказался хоть кто то решительным, а то наломали бы дров.

Когда через полтора часа Василий Васильевич вышел от министра, в приемной уже сидели несколько генералов.

— Ну, полковник, по стольку времени даже нас министр не держит.

— Извините, не по своей воле.

Впоследствии Василий Васильевич станет Героем Советского Союза, генерал майором.

Истинную его фамилию, к сожалению, я не могу назвать даже сейчас…

На базе «мусульманского» батальона будет сформирована десантно штурмовая бригада, которая в 1982 году войдет в Афганистан и станет лагерем около Джелалабада, около эвкалиптовой рощи, которую, как сказали комбригу, в свое время посадил какой то русский дипломат. Комбат

Халбаев примет должность райвоенкома в Ташкенте.

Первого января Сухоруков Дмитрий Семенович для своих десантников передал с самолетами несколько елок, и Гуськов, обходя палатки и поздравляя солдат с Новым годом, говорил:

— Я вас сюда привез, я вас отсюда с собой и заберу.

— А когда вы возвращаетесь, товарищ генерал лейтенант?

— Неделю полторы, может, еще и пробуду, — накидывал на всякий случай несколько дней

Николай Никитович, сам веря в более раннее возвращение.

Домой — это хорошо. И где за фляжкой спирта на десятерых, где просто за воспоминаниями, о доме сидела хуже всех обустроенная «десантура». А зачем колготиться разворачиваться, если на днях — домой. Да и по логике: ВДВ — они для первого прыжка, сделать основное дело. А остальное разгребать — на это есть «соляра».

Но Бабрак Кармаль уже говорил советникам:

— Вы меня привезли, вы меня и охраняйте.

Везли главу нового правительства из Баграма десантники, они же в первые минуты переворота взяли под охрану Дворец Народов, десантникам и сказали: поохраняйте пока, ребята, раз такое дело, а потом разберемся. Тем более что Афганистан буквально наводнился за считанные дни песнями против новой власти. Одну из них, записанную на магнитофонную пленку, передали прямо Бабраку.

Кармаль, ты сгинешь, как Амин и Тараки, Народ тебя повесит!

Кармаль, плохо твое дело, Дорога твоя ведет в ад.

Кармаль, Аллах проклинает тебя, Да сгинут все твои друзья.

Афганцы ведут священную войну, Они освободят родину.

Бабрак, нет тебе места на земле, Бабрак, тесно тебе уже в Москве.

Афганцы знают, что ты чужак среди них?

Ишак и предатель родного народа.

И твой «Парчам» — сборище ишаков и изменников.

Покарай Бабрака гром небесный.

Ты совсем не человек, Бабрак, Ты — бабрай на привязи у русских.

После этого Бабрак уговорил Советское правительство: перед тем как вывести основные части, помогите разбить две самые крупные группировки душманов. Иначе все зря, ведь если они объединятся, то сметут власть в Кабуле.

После успешного ввода помочь правительственным войскам в разгроме двух банд представлялось делом не таким уж и сложным. Советские подразделения вошли в горы и… остались там на девять лет: началась цепная реакция взаимных ударов.