Николай Иванов - «Операцию «Шторм» начать раньше

Передав там скрепленные листочки, вставил в дверь ключ:

— Я закрою вас, чтобы не мешали.

«На три листочка — полтора часа? — удивился скорее не сверхсекретности, хотя какая сверхсекретность, подумаешь, закрыли на ключ, это элементарное уважение к работе с документами, а отпущенному на изучение бумаг времени подивился Халбаев. — Серьезно работают. Хотя бы Василь Васильевич появился, объяснил что к чему».

Оглянувшись на закрытую дверь, снял китель, удобно уселся на стуле и только после этого подвинул к себе листочки. Пробежал глазами текст первый раз, прочел второй, начал вчитываться в третий. Встал, прошелся по кабинету. Подошел к окну. Прямо перед ним лениво шевелили плечиками лоснящиеся на солнце листочки липы. За забором, на тротуаре, бабушка пыталась тащить за руку внука, а он старался ударить, не пропустить ни одной белой головки одуванчиков на газоне. Как все тихо и мирно в Москве…

Посмотрел на инструкцию издали. Для борьбы с бандами, переходящими границу (когда, где?), создается специальный отряд. Судя по масштабам задач, в пределах батальона, который в своей деятельности руководствуется… подчиняется… обеспечивает…

Если его вызвали сюда и дали инструкцию, то, надо думать, его рассматривают на должность начальника штаба или даже командира этого отряда. Но это уже детали, главное — есть возможность вернуться в строй. Да и дело у отряда вроде бы стоящее…

— Что можете сказать? — Дверь кабинета отворилась ровно через полтора часа — в ГРУ, видимо, серьезно относились не только к документам, но и ко времени, и Халбаев увидел устремленный на себя острый, проницательный взгляд полковника.

Хабиб выдержал взгляд.

— Эта инструкция наполнится содержанием только тогда, когда будет известна штатная структура отряда. Сейчас же, не зная его тех же огневых возможностей, судить об эффективности ведения действий сложно.

— Так, хорошо. — Полковник несколько оживился, прошел к окну, но, видимо, не заметил ни листьев за стеклом, ни все еще упирающегося мальчугана на тротуаре. Присел на подоконник.

— Основное, на мой взгляд, — это подбор людей в отряд, гибкая штатная структура и… определенная самостоятельность командира, который вынужден будет действовать, как я понимаю, очень часто самостоятельно, в отрыве от основных сил…

— Добро, — вновь кивнул полковник, выслушав весь доклад. — Сейчас пойдем к генерал майору…

Единственное пожелание и совет — будьте решительнее. Входите в кабинет и докладывайте без стеснения и смущения. Словом, не так, как ко мне. Нам нужен решительный офицер.

«В отряд», — утвердился в своих догадках Халбаев. А через минуту уже стоял перед генералом.

— Почему ушли из спецназа? Изучили инструкцию? Если доверим батальон, справитесь?

Пять минут разговора — и…

— На беседу к генерал полковнику…

«Ну и занесло меня», — думал Халбаев, поминутно одергивая китель — военные, чтобы сосредоточиться перед встречей с начальством, почему то всегда одергивают китель. «Быть капитаном и ходить по генерал полковникам — слишком большая честь. Или слишком важное задание», — подумал уже серьезно.

Однако и это посещение не стало пределом. Еще через некоторое время полковник вел вконец ошалевшего капитана к начальнику Главного разведуправления генералу армии Ивашутину.

Генерал армии оказался совершенно седым и небольшого росточка. Он поднялся навстречу из огромного кресла в огромном кабинете, и, чтобы не причинить ему боль, Халбаев осторожно, легонько пожал его руку. Однако в ответ получил такое резкое и сильное рукопожатие, что вновь мигом подобрался, вспомнил, где находится.

— Я посмотрел ваше личное дело и послушал товарищей, которые вас хорошо знают и рекомендуют на должность командира. — Начальник ГРУ вернулся в свое кресло, вновь показался маленьким, но Халбаев теперь уже не забывал хватку и силу его рук. — Сначала будете находиться в составе десантной бригады, потом, когда освоитесь и сформируетесь, начнете заниматься самостоятельно. Когда у вас выходит звание?

— Через полгода.

Вспомнив наставление полковника быть решительнее, Халбаев откашлялся:

— Это если считать по старому.

— Запишите номер удостоверения, — отдал распоряжение генерал армии, и рядом с капитаном вырос старший прапорщик. Хабиб отдал ему документы, тот сделал в блокноте пометки и поднял взгляд на начальника. — Чтобы в Ташкент, в батальон, он прилетел уже майором.

— Есть!

«Как Гагарину, — подумал Хабиб. — Курсы заканчиваются через месяц, если к этому времени оформятся документы на звание, то Москва в самом деле может все. Эх, зря не погадал у цыганки. Интересно, что бы она наплела мне».

— Ну что же, товарищ Халбаев. Сегодня ночью на рейс в 0.50 вам заказан билет на Ташкент. До свидания. Удачи в службе, — определил ему время и судьбу, без гаданий и денег, генерал армии.

Только в самолете Хабиб смог отдышаться и расслабиться после той спешки, с которой он собирался к отлету. Посмотрел в иллюминатор. Двое в штатском, которые сопровождали его с курсов до самого трапа, еще стояли около самолета. «Тоже служба», — пожалел и понял их то ли капитан, то ли уже майор Халбаев и прикрыл глаза: случайность или закономерность то, что с ним сегодня произошло?

Документ (из секретной переписки американских внешнеполитических ведомств по

Афганистану):

«24 мая 1979 г., Љ 3083.

Из посольства США в Москве.

Госсекретарю. Вашингтон. В первую очередь.

Секретно.

Тема: Афганистан: перспективы советской интервенции.

На Љ 3626 из Кабула, к Љ 8384 из Москвы.

1. (Секретно.) Мы не думаем, что Советский Союз в нынешних условиях считает свои возможности в Афганистане исчерпанными. По нашему мнению, аналогия с советским вторжением в Чехословакию в 1968 году является ошибочной. Мы думаем, что Советы будут продолжать наращивать свою советническую и техническую помощь просоветскому режиму в

Кабуле. Часть советского персонала, возможно, оказывается вовлеченной в военные операции.

Тем не менее, с учетом сложившихся условий, Москва, видимо, будет избегать брать на свои плечи сколько нибудь значительную часть борьбы против повстанцев в Афганистане…

6. (Секретно.) Наконец… мы не считаем, что беспокойство о мусульманском населении советских азиатских республик могло бы послужить стимулом для советского руководства избрать интервенционистический курс по отношению к Афганистану. Вся информация, которую мы были в состоянии собрать по этому региону, показывает, что Москва полностью контролирует ситуацию.

Во время частных в последние месяцы поездок сотрудников посольства в советскую Среднюю

Азию было обнаружено мало признаков недовольства. Среднеазиатские республики под советским руководством достигли значительного социального и экономического прогресса и имеют значительно более высокий жизненный уровень, чем соседние районы Афганистана и