Николай Бахрошин - Фиолетовый гном

Удивительно точное сочетание имени и внешности, подумал Серега с первой встречи.

Конечно, Серега слышал, что у Шварцмана есть приемная дочь, почти уже взрослая дама, которая учится где-то в Англии. Просто не ожидал такого явления природы…

Светланка была ребенком от первого брака нынешней жены Хозяина Вероники Александровны. Значит, для Шварцмана – приемная дочь.

Потом Серега узнал, что ее родной отец эмигрировал за границу лет десять назад. Уехал в США и больше о нем ничего не слышали. Светланка рассказывала – он хвастливый был, как петух. Даже она, хоть и была совсем кроха, но помнит, как он брал ее на колени и долго, непонятно говорил о своей работе, как все его любят и как у него чертежи получаются лучше всех. Если бы преуспел, обязательно объявился бы. Значит, не преуспел. Бывает, сплошь и рядом бывает…

Серега слушал ее и соглашался, что за границей для наших эмигрантов малины не предлагается. Как везде. Многие уезжают, все пытаются, карабкаются, но преуспевают единицы.

Сереге нравилось ее слушать. Просто слушать и просто смотреть на нее…

Сам Хозяин тоже был женат по второму разу. Первый раз он женился еще в студенческие времена, полгода прожили и этого хватило надолго, однажды разоткровенничался Шварцман. Разбежались к обоюдному удовольствию и как можно дальше.

На второй брак он решился уже после тридцатника. Впрочем, еще до того, как вышел из простых торгашей в «почти олигархи» и окончательно забурел, догадался Серега.

Второй брак Хозяина вполне можно было назвать благополучным, особенно для его круга финансовых монстров. У тех давно считалось в порядке вещей расставаться со старыми женами, как с надоевшей рухлядью, кидать им какие-то куски «отступных» и брать новых, молодых, длинноногих, чтобы ресницы хлопали, как крылья бабочки, а попа при ходьбе играла и подмигивала с выразительностью опытного актера.

Шварцман разводиться даже не думал. Жене, правда, изменял, случались у него и модельки, и певички, и актриски, и даже довольно известные, кто-кто, а Серега это хорошо знал, как лицо приближенное к телу. Была все-таки в Хозяине эта самая харизма, привлекательность силы, денег и власти в одном флаконе. Девчонки на это клевали. Как-то раз Шварцман профинансировал съемки фильма, а в другой раз – театральную постановку. В желтой прессе его объявили меценатом, но все было гораздо проще, все для того же – чтоб его «девочки» могли раскрутиться. Впрочем, романы у него проходили быстро и продолжения не следовало.

– Незачем! – как-то, под настроение, объяснил Хозяин. – Если можно покупать дорогих шлюх, если можно покупать очень дорогих шлюх, если можно даже покупать молодых, честных и трепетных – то зачем же на них жениться? Основной закон бизнеса – никогда не платить больше, если можно заплатить меньше. А женитьба, Сереженька, – это очень дорогая цена за доступ к промежности, поверь на слово старому еврею…

Почти ровесники? Как бы не так! Рядом со Шварцманам Серега никогда не чувствовал себя почти ровесником. Много и много младше. Харизма, чтоб ее!.. Часто ему приходило в голову, что Шварцман и сам не чувствовал себя на свой возраст по паспорту – чуть больше сорока. С некоторой натяжкой – остатки молодости.

Много и много старше чувствовал себя Хозяин. Этакий Вечный Жид, тянущий память через поколения. Наверное, оставаться молодым – это тоже талант, присущий не многим, думал потом Серега. В этом смысле Хозяин был удивительно бесталантлив, он состарился еще в первой половине жизни…

– Когда богатый гриб решает, что молодая-красивая выходит за него по любви – это уже первый признак маразма, – рассуждал Шварцман. – Скажу дальше, в этом смысле мы, мужики, удивительные идеалисты. Пусть даже подозреваем, что из-за денег, но почему-то решаем, что они, молодые и трепетные, успокоятся только их частью. А потом, к изумлению для себя, обнаруживаем, что они хотят все, что у нас есть, и то искренне считают, что продешевили. «Оно мне надо?» – как говорят в местечковой столице Одессе-маме. Так что я предпочитаю платить сразу и наличными, пусть даже за сраное кино – все равно дешевле выходит…

Вероника Александровна, его нынешняя супруга, по всей видимости, догадывалась о похождениях мужа, не могла не догадываться, в гламурных новостях они мелькали. Но внимания не обращала. Родила ему еще двух дочерей, Томку и Стаську, маленькие такие кубышечки, пяти и четырех лет. Обе шустрые, толстощекие и удивительно похожие на отца. Днями топотали по дому, звонко перекрикивались друг с другом на своем забавном, малышовом языке и все время прятались от степенной и рассудительной няньки бабы Зины, находившей их спокойно и неотвратимо, как Немезида.

Да, с поправкой на чрезмерные финансовые условия, пожалуй, счастливый брак, думал тогда Серега.

Иллюстрация к вопросу об относительности счастья…

Вероника Александровна удивила Серегу еще с первых дней в доме Шварцмана. На жену финансового воротилы она была совсем не похожа. Такая блеклая и незаметная, что он даже не сразу понял, что это и есть жена всесильного Хозяина и, следовательно, Хозяйка.

Через некоторое время он увидел на столе у Шварцмана фотографию. Симпатичная, улыбающаяся дама с ямочками на щеках смотрела в объектив с веселым кокетством. Пришлось долго всматриваться, чтобы понять, что это и есть его жена. Видимо, до замужества.

Разница между фотографией и натурой удивила Серегу еще больше. Он даже порассуждал сам с собой о том, что время не только неумолимо, но и безжалостно. Женщина с фотографии еще могла быть Хозяйкой, а теперешняя натура на нее никак не тянула. В лучшем случае, на бедную родственницу, чье положение в домашней иерархии находится чуть выше прислуги. Но даже к этому возвышению бедолага привыкнуть никак не может…

Простая короткая стрижка без особой прически, волосы неопределенно-русого цвета, черты лица, почти без косметики, когда-то, наверное, красивого, размыты временем на выпуклости и впадины. Фигура тоже размытая, расплывшаяся, всегда в каком-то затрапезном, блеклом наряде, то ли платье, то ли халат, то ли нечто среднеарифметическое. Вот глаза – да, красивые. Голубые, яркие, как у дочери. Но одни глаза выражения лица не делают, кто бы не утверждал обратное… Словом, встреть на улице, внимания бы не обратил, подобные тетки толкаются в метро, а не ездят в магазины на собственных лимузинах, сразу решил Серега.

Почему она так опростилась? Вышла замуж и забила на все большой болт?

Она и вела себя не как Хозяйка – это тоже бросалось в глаза. «Извините, если можно, пожалуйста…» Ничего похожего на хамовато-басовитый рык Шварцмана даже в твердости интонаций. Когда-то она была филологом, узнал Серега потом, работала в научном институте и готовила диссертацию. Потом вышла замуж за Шварцмана, начинавшего богатеть, и с институтом пришлось расстаться. Хозяин так и не смог примириться с тем, чтобы собственная жена ходила на службу за смешные копейки. В его финансовом сознании просто не укладывалось, что можно всерьез работать за зарплату в полтора-два прожиточных минимума.