Николай Бахрошин - Фиолетовый гном

Презентации, председательства, представительства, фуршеты бесконечные – совсем закружилась баба. Придумала какую-то театральную премию имени Шварцмана и теперь носится с ней как курочка Ряба с золотым яйцом. Тоже нашелся – великий театральный деятель Исаак Шварцман, внесший свой вклад в искусство внебрачными отношениями с начинающими актрисками. Лучше б уж математикам дала денег, логичнее, если бы не капитализм, ходить Шварцману в математических профессорах или даже академиках, он сам это говорил…

Еще какие-то безумные колдуны, экстрасенсы, бабки-гадалки вокруг хороводом… Да, звездная болезнь, по-другому не скажешь. Худший вариант звездной болезни – на старости лет, когда и без того бес в ребре…

Правильно говорил в свое время Шварцман: богатство в нашей стране заработать не сложно, удержать его – вот задачка потруднее, вот где мозги нужны…

Что дальше?

Тоже понятно! Завтра-послезавтра деньги поступят, а после-послезавтра бывший кремлевский чин потребует полной уплаты долгов, да еще окажется, что их прежние долговые обязательства он тоже скупил. Дальше – процедура банкротства и временные управляющие на их предприятиях, прикормленные Большим человеком, – схема проверенная и простая, как арифметика для первого класса…

И не надо никаких взрывов, поджогов и прочего уголовного выпендрежа. Весь бизнес Шварцмана ляжет к нему в руки прямо тепленьким. Олигарх, как новый хозяин, будет должен самому себе, а это уже не долги, это инвестиции…

Упорный господин! Только недавно его отставка из правительства наделала много шуму в узких кругах, посвященных в детали. Быть выгнанным из Кремля за воровство звучит так же анекдотично, как из палачей – за жестокость. А он, видишь ты, бодрости не теряет, позиционируется ныне одним из новоявленных российских олигархов…

И что теперь делать? Орать, материться и рвать на груди рубаху?

Ну, теща…

Серега просто выслушал, отключился и сунул трубку в карман.

Дура баба! Самовлюбленная дура и ничего больше! Ох, прав был покойник Шварцман, когда держал свою жену в черном теле на заднем дворе… Ничего, ничего, скоро она опять туда отправится, к этому все идет…

Красневский, кстати, уже намекал, прямо сегодня намекал, кося хитрым глазом, мол, ты, Сергей Иванович, трезвомыслящий коммерсант, и пойми правильно, маркетинговая политика многоуважаемой Вероники Александровны не устраивает многих. Может, тебе стоит подумать, как взять основные функции руководства холдингом в свои руки?.. А мы, мол, поддержим всячески, не сомневайся…

Серега не стал уточнять, кто это «мы», сделал вид, что не услышал, и повернул диалог в другую сторону. Хотя услышал и понял. Зафиксировал, прикрыв на секунду веки.

В обтекаемых формулировках Красневского – это приговор для Хозяйки. Дворцовый переворот в королевстве кривой лапши! Желательно, с личным устранением объекта. А как иначе?

Тоже нашелся придворный иезуит, рыцарь плаща, кинжала и отравы в граненом стакане…

Вот с таким же неопределенно-значительным лицом Красневский, наверное, и старушек душил, прокладывая себе дорогу в светлое будущее…

Интересно, а кем его-то считает господин краснодарский банкир? За своего держит? Такой же сволочью? Безусловным хозяином жизни, с психикой гибкой, как петля на шее?

А кем его еще считать, если разобраться?

Скажи мне, кто твой друг…

Может, действительно, грохнуть Веронику к чертовой матери? – вяло размышлял Серега, все еще держа в руке телефон. Сыграть по правилам! Заказать, закопать, взять дело полностью под себя и попытаться вырулить, пока не поздно. Хотя все равно уже поздно…

Это – во-первых! Во-вторых, не хочется! Даже не потому, что она этого не заслуживает, просто надоело, обрыдло, осточертело… Кромешная меланхолия в душе. Нет уже того азарта приобретательства, с которого он начинал… А дворцовые перевороты без азарта в душе так и остаются на уровне заговоров…

Господи, как же они все надоели!

А в-третьих-четвертых-пятых и так далее – все равно поздно…

Теперь – точно все! Конец на букву «п»!

Господа-граждане, подайте на пропитание бывшему вице-президенту макаронного холдинга…

– Ладно, Борь, поехали, – сказал Серега.

– Домой, Сергей Иванович? – оживился истомившийся Боря.

– Черта лысого домой!

– А куда?

– К Жеке поехали. Помнишь, ты меня возил на Преображенку? Вот туда и рули.

– Как скажете…

– Там я тебя отпущу, – пообещал Серега. – Оттуда можешь ехать отдыхать, суббота все-таки.

– А как же вы?

– Тачку возьму. Я не знаю, когда буду возвращаться.

– Как скажете! – обрадовался телохранитель.

Нарушение, конечно. Личный телохранитель не должен покидать объект до входной двери его дома. Но Серега последнее время махнул рукой на все инструкции.

В сущности, предчувствие конца на букву «п» возникло у него уже давно. Этот весенний субботний день просто окончательно разложил все по полочкам…

Жека встретил его практически не выходя из-за ноутбука. Только дверь открыл и снова шмыгнул за стол.

Господин писатель горит в работе… Волосы дыбом, табачный дым – коромыслом, на столе рядом с компьютером – исчерканная вдоль и поперек бумага. В комнате – разобранная кровать и стойкий дух вчерашних пельменей, на кухню вообще лучше не заходить.

Квартиру на Преображенке Жека снимал. Не ахти, но все-таки поприличней прежней халупы, которую он оторвал себе пять лет назад, когда кинулся в литературу, как головой в прорубь. Там тараканы точно проходили под дверью с гордо поднятой головой и расправленными усами.

Досталось ему, конечно… Нырнув в свою литературу, Жека не только ушел из семьи, но и с работы уволился. Перебивался случайными редактурами, пописывал заметки в разные сомнительные листки, но в основном – творил, творил и творил…

Так надо! – часто вспоминал Серега.

Подобная стойкость заслуживала уважения, если не больше. От кого, от кого, а от Жеки Малышева, неисправимого бабника, почетного алкоголика и махрового, как халат, журналюги, Серега никак не ожидал такой фанатичной преданности идее журавля в небе. Не вязался с его толстой, плотоядной рожей этот подвиг аскезы. Оставалось только встать, снять шляпу и пожать руку, не находя слов. Действительно, что тут скажешь? Жека – и подвиг… От него – точно не ждал! От себя, скорее…

Что бы хоть как-то поддержать старого друга, Серега три раза заказывал ему тексты к трем рекламным буклетам и заплатил за них практически из своего кармана.

Теперь Жека формально воссоединился с семьей, признавшей его успех в издательстве. Возил дочку в спортивную секцию и проводил с женой выходные. Но жить до сих пор предпочитал отдельно. «Дабы постоянное мельтешение не мешало построению структурного образа героя…» Жека, змей, даже практичную жену сумел убедить в этой пурге.