Валерий Баранов - Теория бессмертия

Собрание молчало. Комментариев и вопросов к сказанному не было. Целен Баад, подождал и продолжил:

— И самое неприятное — то, чем он питался последние годы… Что вы думаете он выращивал в оранжерее и на ферме Станции? Яблоки и поросят? Он собрал сложнейшую установку по изготовлению гемоплазмы… И детальный анализ этого продукта показал, что он, будем откровенны, питался человеческой кровью! Вот и пусти его на Землю!

Целен Баад вопросительно посмотрел на Председателя, ища поддержку, тот слабо махнул в ответ рукой.

— Короче: всё рассказывать долго и скучно. Кому надо — можете посмотреть мой отчёт. Замечу только, что устойчивость этой биологической системы к гравитации в восемь с половиной раз выше, чем у человека с Земли, устойчивость к радиации — в десятки раз… Перед нами житель загробного мира, или какой-то кошмарной планеты, но никак не житель Земли. Почему я в своём выступлении упоминаю загробный мир, потому что такая мутация для живого организма невозможна! Моё предложение: если остальные члены комиссии свои расследования закончили — возвращаться на Землю… И я согласен с доктором Дорошкевичем, предложившим оставить астронавигатора здесь.

Профессор Дорошкевич, услышав своё имя, многозначительно посмотрел на Председателя, выждал некоторое время, потом заговорил низким певучим голосом:

— Все взаимосвязи человеческого сосуществования с окружающим миром мы наблюдаем по сценариям Вселенной. Причём перед нашими глазами и мысленным взором протекают процессы довольно определённого типа, потому что другой тип процессов протекает без свидетелей… Но в основном принципе идея вопроса остаётся прежней и сформулирована она много веков назад: «Вопрос не в том, едина ли Вселенная, а то, именно, каким образом она остаётся единой».

Дорошкевич помолчал несколько секунд, улыбнулся чему-то про себя, продолжил свою речь дальше, дружелюбно поглядывая на астронавигатора.

— Странность этого случая вроде бы отрицает принцип отсутствия фиксированного центра, или какого либо другого привилегированного места в конкретно нашем районе галактики, или экзистенциального квантора загробного мира, как назвал этот «другой мир», коллега Целен Баад. Нужен эксперимент. Мой вывод основан не на голых фактах расследования, а на объективной необходимости поиска решения. Объявилось событие высокой степени невероятности… И сценарий дальнейших событий нам неизвестен…

Дорошкевич перестал смотреть астронавигатора и перевёл свой взор на Целен Баада. Тот сразу спрятался в свой кокон. Дорошкевич наморщил лоб, сдвинул брови и попробовал придать своему лицу значительность, но это у него не получилось, однако речь его снова потекла гладко и ровно:

— Я не могу согласиться с доктором Целен Баадом в таком жёстком заключении, что астронавигатор Комедо Камень вошёл в контакт с загробным миром. От контакта с потусторонним миром у астронавигатора должен бы оставаться какой-то явный след, след этой нецивилизации, однако сам Целен Баад, только что упомянул, что все «нематериальные композиции» у астронавигатора в пределах нормы, а этого не должно быть… Вполне вероятно, что тут нечто гораздо большее, чем простой контакт с загробным миром. Похоже, что экспедиция «Блок-Пост N 3» обнаружила область очень высокого хронострикционного давления, — глазки у Дорошкевича заблестели, а круглое лицо сделалось пунцовым, но он продолжал говорить тем же низким плавным голосом, — Может быть, наконец, будет найдено место, где стянуто, сфокусировано время нашей планеты. Планеты — Земля!

Он замолчал, торжествующе поглядел на всех присутствующих, наслаждаясь смыслом последней своей фразы. Продолжил:

— Теперь о приоритетности идеи: очень ли важны нам сейчас факты и доказательства? То, что произошла биологическая мутация — это очевидно. Но как это произошло, какие протекали процессы — сейчас мы уже не узнаем. Мы сделали всё что могли — ответа не получили и заключение Главной Контрольной Машины Корабля в данной ситуации действительно правильное…

Он снова остановился. Потом продолжил, задавая вопросы, уже, скорее себе, чем собранию:

— Почему астронавигатора нужно оставить здесь? Если мы заберём его с собой на Землю, то будем знать только то, что уже знаем… Вряд ли больше. Но, если предполагается, что нам предложены какие-то правила игры — почему их не принять? Пусть мы не знаем сценарий, зато, очень важно то, что мы знаем некоторые условия задачи. Повторяю: это невероятность очень высокого порядка и мы должны её использовать. У меня всё.

Дорошкевич замолчал, посмотрел на председателя.

— Ну что ж, будем заканчивать, — сказал Председатель, — Дорогой профессор Ли. Сформулируйте астронавигатору условия задачи.

Профессор Ли — худой, мрачный, с короткой щетиной чёрных волос на голове, всё время собрания сидел прикрыв глаза, держа перед собой руки ладонями вверх с полусогнутыми пальцами, над которыми появлялись разноцветные шарики в разных комбинациях. Он убеждал себя, что всё время совещания был полностью поглощён игрой в «эн-трю». Ему не нравилось принимаемое решение, жалко было убивать астронавигатора, но он не смог доказать Совету абсурдность идеи Дорошкевича. Профессор Ли медленно сжал пальцы в кулаки: последняя комбинация исчезла, он широко открыл глаза, упёрся взглядом в астронавигатора и заговорил медленным скрипучим голосом:

— Мы притащим сюда Корабль НЦ-19-ый… Да, я не оговорился: НЦ-19 (серия «Ночной Цветок») начинённый термоядерным горючим группы «Н» импульсного сгорания. Ты знаешь, что на таких Кораблях люди никогда не летали, но на этом мы установим систему жизнеобеспечения для астронавигатора.

— Вот это да! — Комедо Камень даже приподнялся с кресла.

— Задача: Всё топливо ты должен сжечь в режиме наиболее близким к теоретически существующему пределу.

— Так я ещё не летал… Это, действительно, будет траектория в загробный мир.

— Ограничения: Предел прочности Корабля и его машин по гравитации… Если я правильно понял уважаемого коллегу, Целен Баада, то твоя индивидуальная устойчивость к гравитации и предельная допустимая у НЦ-19-го, примерно совпадают. Предельный уровень радиации на Корабле при том режиме сжигания топлива, который тебе будет нужен — меня не интересует. Ограничений по магнитным полям не будет, просто ты должен будешь не доверять приборам и машине Корабля в моменты импульсов.

— А мне, вы тоже должны будите не доверять, в свою очередь?

— С Корабля будут сняты все блокировки по управлению движением, то же по системам ожидания и жизнеобеспечения… Ещё мы установим ручное управление движением и блок тренажа машины по твоим физиологическим параметрам. Блок тренажа перед самим полётом надо будет отключить и оставить на Станции.