Валерий Баранов - Теория бессмертия

В тот момент я ещё не догадывался, что Камень наломал таких дров. Вы даже представить себе не можете страх, отчаянье и тоску той женщины из двадцать первого столетия, очутившуюся вдруг на борту транспортного Корабля в компании с тремя не вполне психически нормальными мужиками, за 4,5 тысяч миллионов километров от Земли.

Когда Малыш нас выставил, Камень сразу же потребовал, чтобы я шёл на его Корабль и приступал к делу как эксперт, согласно назначению Капитана. Идти к нему не хотелось, я было закапризничал, но Камень сказал, что это очень серьезно, что у него с порученным мне для экспертизы объектом начались осложнения, что после «оживления» он никак не может объяснить ей — откуда она взялась: «Никаким моим объяснениям она не верит. Заявляет, что я нагло вру, и уже выдвинула против меня кучу обвинений», — закончил свой рассказ Камень, когда мы уже сидели в отсеке управления его Корабля. К этому времени у меня в голове уже созрел коварный план, как за полчаса разделаться с его электронной игрушкой — то есть заблокировать все её логические и программные связи.

— Ну что ж, — согласился я с важным видом, — тащи её… Я согласен побеседовать.

Камень не заставил себя уговаривать — исчез, и через две минуты появился в главном отсеке вместе с ней.

— Вот, — торопливо предъявил он меня, — познакомьтесь, Танечка: астронавигатор 1-го класса Крокус, назначен начальником экспедиции экспертом по вашему делу.

У меня невольно вытянулось лицо: представлять меня всеми титулами какой-то электронной игрушке! Ну, держись Камень!

— Проходите суда, милочка, не стесняйтесь… — теперь начало вытягиваться лицо у Камня, — Значит этот шалопай, — я кивнул в сторону Камня, — так и не объяснил вам, как вы оказались у нас на борту в столь сильном отдалении от Земли…

— О… Это невозможный человек! — Татьяна сверкнула глазами в сторону Камня, — Он окончательно заврался. Я не верю, господин Крокус, больше ни одному его слову.

— Его можно понять и простить, Танечка, — я горестно покачал головой, — просто у моего коллеги по полёту не хватило мужества сразу сказать вам всю горькую правду… Кстати, из какого столетия вы будите?

— Из двадцать первого… Говорите всё! Я выдержу.

— Случай ваш весьма типичный. В космической практике он не представляет никакой загадки природы… Скорее вы загадка историческая, — в этом месте я остановился и с наслаждением окинул взглядом свою аудиторию: меня ещё никогда не слушали с таким напряжённым вниманием, — Неделю назад мы догнали небольшую комету. Она тоже летела курсом из Солнечной системы, только с меньшей скоростью удаления, чем мы… Подавляющее число комет, Танечка, как это общеизвестно, состоит изо льда. Конечно, в столь длительном полёте и на большом удалении от космических коммуникаций мы не могли упустить такой редкой возможности пополнить свои запасы воды. Естественно, что мы эту комету поймали, но каково же было наше изумление, когда мы обнаружили вас, Танечка, внутри этой громадной глыбы льда, в так сказать, в свежезамороженном состоянии. Пришлось поместить вас в реаниматор, ну а дальнейшее — увы, наша печальная действительность!

Ответом на моё изысканное по стилю и логике сообщение — было гробовое молчание. Моя аудитория старательно переваривала услышанное. Я же не стал дожидаться у кого из них первого «полетят гуси», а в меня полетят предметы, я поехал дальше:

— Собственно, Танечка, я зашёл к вам, чтобы решить одно маленькое дельце, — она очнулась, как бы от обморока, но поглядела на меня с интересом, — Так как вы действительный человек, то с момента «воскрешения» являетесь равноправным членом нашей экспедиции. Поэтому вы не должны быть ограничены в свободе передвижений по нашему полётному комплексу. Итак, Танечка, мне нужно ваше личное согласие на изготовление электронной копии, равной вам по массе… Такова суровая необходимость, — я притворно вздохнул, — Надеюсь, часов за тридцать, я сумею изготовить вашего антипода. А теперь, разрешите мне вас покинуть. Вам нужно отдохнуть после столь тяжёлого разговора и привести свои мысли в порядок.

Последнюю фразу я говорил им уже из блока перехода, так как вовремя смыться — одно из главных профессиональных достоинств опытного астронавигатора.

Когда через двадцать четыре часа я шёл на очередное полётное совещание к начальнику экспедиции, не помню, чтобы у меня был какой-то повышенный интерес к результатам своей «экспертизы».

С лёгким сердцем я вплыл, то есть появился в отсеке управления Станцией. Камень был уже там. Вид у него был задумчивый, а взгляд рассеянный.

— Вот, наконец, все собрались… — начал Малыш, — какие замечания, предложения по полёту… — Малыш посмотрел на меня.

— У меня всё в норме, — я специально задумался на несколько секунд и значительно наморщил лоб, — Все системы Корабля работают нормально. Да… Если не отпала необходимость, — я взглянул на Камня, — через четыре часа можно будет включить антипод. Я его изготовил специально для Танечки.

Камень вздрогнул при слове «Танечка», очнулся. Начал говорить, но обращался не ко мне, а к Малышу:

— Чёрт знает что! Я не могу понять природы логических выводов её мозга… Точнее — мне не понятна структура отображения в её сознании, самых общих, ежесекундно возникающих отношений вещей объективного мира, связей вещей и их свойств…

Камень замолчал, но, взглянув на меня, продолжил:

— Например: пришёл Крокус и в две минуты наговорил ей столько глупостей, что у меня крыша чуть не поехала… Естественно, он тут же смылся, пока я приходил в себя. Но, каков результат! — Камень ударил себя ладонью по колену, — Она поверила каждому его слову, несмотря на то, что всё ложь, всё глупый и неуклюжий вымысел! Этого не должно было произойти. В конце концов — это программируемая электронная система. — Камень ткнул пальцем в мою сторону, — Теперь она забрала в единоличное пользование киберхауса и с его помощью пытается смастерить себе такой же попугайский ктро-шон… Что-то в этом духе, но ещё более кошмарное, чем на Крокусе.

— Сколько ты загнал в ИКР кодированной информации сокрального характера? — со снисходительной улыбкой спросил Малыш.

— Около четырёх гигобайт, — буркнул Камень.

— Что!? — Малыш с испугом уставился на Камня, — Ты запихнул в куклу целую человеческую жизнь? Откуда ты столько насобирал? Кто она? Из какого столетия?

— Начало двадцать первого века. Библиотекарша… — помолчав, Камень добавил с подхалимской интонацией в голосе, — Я хотел сделать тебе подарок. Скучно «так» лететь.

— Так, не так… — Малыш тяжело вздохнул, — теперь придётся объяснять вам элементарные понятия из «нравов» двадцать первого столетия, — он снисходительно поглядел на нас, — иначе вы просто не будите понимать её, а она вас.