Дия Гарина - Пойти туда...

– А ну, показывай!

– Да, ерунда…

– Показывай!!!

Когда на Витьку находит приступ упрямства, спорить с ним не только бесполезно, но даже опасно. Пришлось скидывать рюкзаки и расстегивать рубашку. Когда Витька увидел мое посиневшее и распухшее плечо, то на мгновение показалось, что он меня сейчас прибьет на месте, чтобы потом уже не мучиться.

– И ты молчал!!! – возмущению его не было предела, что, тем не менее, не мешало Курицыну сосредоточенно ощупывать меня на предмет поиска перелома. – Да ты же завтра рукой пошевелить не сможешь!

– Я и сегодня уже не смогу. А что говорить? Ушиб… Нужен холод, а тут все равно ни речки, ни ручья… Вот доберемся до Шум-горы – там речка должна быть.

– А ты почем знаешь?

– Ну, – смутился я, не рассказывать же Витьке о своих ночных приключениях, – если археологи на этой горе лагерь устроили, должна же быть там какая-то вода…

– Ладно. С тобой все ясно. Носилки ты не унесешь, да и рюкзаки с тебя хорошо бы снять…

– Рюкзаки я донесу.

– Может и донесешь, но тогда завтра ни на что годен уже не будешь. Сделаем так: раскидаем твой рюкзак между Ольгой и Валентиной. А я три рюкзака понесу. И не вздумай мне возражать, молодогвардеец хренов!

Вот так я и оказался налегке (с двумя ружьями), впереди нашего отряда. Разведчик, так сказать, – Чингачгук Большой Змей. Альфа вертелась под ногами, наивно полагая, что если хозяин впереди, то все будет хорошо. В этом то я, как раз сомневался. В моем, как его, астральном выходе тоже все начиналось с синяка на плече, а кончилось ножом в спине. Не повторилась бы история… Я оглянулся на растянувшийся отряд. Ольга и Валентина усердно пыхтели, пригибаемые к земле потяжелевшими рюкзаками. Андрей и Степан осторожно несли носилки с Милой, а Витька, перевший сразу три рюкзака, являл собою ожившую иллюстрацию к бессмертным строкам классика детской литературы "В гору движется гора всевозможного добра…" Как у него только сил хватает?

Когда до предполагаемого расположения археологической экспедиции по моим подсчетам осталось совсем немного, я ускорил шаг, чтобы побыстрей добраться до места, и заранее переговорить с врачом. Карта, которую под мою персональную ответственность выдал Степан Сергеевич, оказалась вполне приличной, так что заблудиться мне не грозило. Опередив отряд метров на двести, я неожиданно для себя вышел из плотного подлеска на открытое пространство. Сразу бросились в глаза несколько палаток, а также живописная группа из семерых мужчин с лопатами и заступами. Я облегченно вздохнул. Слава богу, добрались!

Однако члены археологической экспедиции видимо испытывали совершенно иные чувства. Все семеро как-то сразу подобрались и перехватили орудия труда поудобнее, ни дать, ни взять собрались отражать нежданное нападение. И тут до меня дошло, что всему виной мой нестандартный внешний вид. Кажется, я уже упоминал, что решил в походе не бриться. И за эти дни у меня отросла серьезная щетина, сплошь черного цвета. При моих русых волосах борода и усы у меня всегда отрастали абсолютно черные. Говорят это признак породы, знать бы еще какой?. А теперь представьте, что из кустов на вас вываливается мужик с черной щетиной, ружьем на перевес и безумным блеском в глазах. Это они у меня от радости заблестели, но откуда же другим об этом знать? Нужно срочно их успокоить.

– Добрый день, – вежливо начал я, и поразился своему огрубевшему голосу, – скажите, пожалуйста, есть у вас врач или фельдшер? У нас произошел несчастный случай, необходима экстренная помощь.

Это я на всякий случай, про экстренную помощь, чтобы вопросов лишних не задавали. Ответом мне было напряженное молчание. Может быть, они подумали, что мы кого – то подстрелили?

– У нас нет ни врача, ни фельдшера… – ответил самый старший из группы, скорее всего начальник.

– Как нет? У вас же археологическая экспедиция, если не ошибаюсь. Значит, должен кто-то быть…

– А вам, простите, откуда известно, что мы археологи?

Тут пришел мой черед растеряться. Не говорить же им, что мы конкурирующая фирма. Но в это время из леса показался наш маленький дружный отряд. Увидев носилки и женщин, археологи заметно расслабились. И тут Мила, неподвижно лежавшая с закушенными от боли губами (все-таки ей досталось от тряски), неожиданно села и радостно вскрикнула:

– Саша!!!

Один из археологов, высокий крепкий парень, встрепенулся, на мгновение замер, и кинулся к носилкам, позабыв даже бросить лопату. Так с лопатой и добежал.

– Мила!!! Что с тобой?! Ты откуда?! Что случилось?!

Так вот он какой, ее сбывшийся сон. Хорош, ничего не скажешь… Парень, наконец, догадался бросить лопату и, опустившись на колени перед поставленными на землю носилками, как губка впитывал в себя тихий рассказ Милы.

– Я к тебе шла, – всхлипывала она, – у тебя ведь завтра день рождения! Хотела подарок тебе сделать, сюрпри-и-из.

И, не удержавшись, зарыдала. А Саша, прижимая ее голову к груди, водил рукой по запылившимся Милиным волосам, и шептал, что-то понятное только им двоим. Я отвернулся. На душе скребли не кошки, – тигры бенгальские. Случайно мне удалось перехватить страдающий взгляд Ольги. Черт! Пора срочно выправлять положение. Я подошел к жене и здоровой рукой обнял ее за плечи, причем вполне искренне. Может быть, оно и к лучшему. Никогда не умел сидеть сразу на двух стульях. А терять такой классный стул как Ольга, выше моих сил.

Чуть позже, когда накал страстей основательно спал, ситуация более менее прояснилась. Оказалось, что застолбившаяся на Шум-горе археологическая экспедиция, не совсем официальная. Просто трое молодых археологов в свой законный отпуск решили проверить выдвинутую ими гипотезу о погребении на практике. В случае удачи все обретало официальный статус, а в случае провала, репутации института ничего не грозило.

Они действительно были молоды для археологов. В моем понимании. При слове "археолог" у меня в голове всегда возникал образ почтенного старца, задумчиво вертящего в руке череп. Этакий Гамлет назло Шекспиру доживший до почтенных седин. А крепким археологическим парням на троих и восьмидесяти годков не набиралось. Кирилл, Валентин и Саша… Молодые и напористые, жаждущие открытий и славы. Что ж, если я прав, с Шум-горой они не прогадали. А тот мужчина среднего возраста, которого я сперва принял за руководителя экспедиции, оказался одним из четверых рабочих, нанятых в ближайшем поселке за весьма скромную плату.

Все эти сведения я получил от Александра, преисполнившегося благодарности за спасение его милой Милы. Кстати, о Миле. Состояние у нее было не ахти, так что на срочном сводном совете археологов, уфологов и вольных любителей старины (это я про нас), было решено с первыми лучами солнца отправить ее в ближайший поселок, до которого пилить не меньше двух суток.