Жужа Д. - Резиновый бэби (сборник)

Я взяла пакет из рук почтальона, и тут же его выражение передалось мне, я чуть не разжала руки – посылка мелко вибрировала и даже издавала чуть слышный звук.

Я вздрогнула и застыла с вытянутыми руками. Почтальон смотрел на меня, я на него, и мы молчали.

Потом он пожал плечами, развернулся и даже уже толкнул свою тележку, но потом вспомнил и протянул мне свою регистрационную машинку. Я неловко расписалась палочкой на пружинной тонкой проволоке – подпись вышла корявой, так как руки почтальона, державшие машинку, тоже дрожали.

– Может, в полицию? – Он заглянул в мои в глаза, учтиво наклонившись вперед.

– Спасибо, я разберусь!

В гостиной долго не могла понять, куда положить пакет, потом положила его на диван – наверное, оттого, что на мягком он почти не гудел. Осторожно вскрыла упаковку. Сверху было письмо. Под ним работала электрическая зубная щетка «Braun» – изо всех сил крутила двухцветную щетину.

Я открыла письмо:

«Как совсем жаль, что ты не имел потерять голову, а то бы у нас стал маленький кудрявый мальчик и имел глаза цвета неба...

Лоренцо Бернатти

Венеция, Сан-Марко, ноябрь».

Следователь сидит на стуле очень прямо. Упирается кулачками в край столешницы, приспустив мятые черепашьи веки.

– Продолжайте, – говорит он тихо, двигая только выступающей вперед нижней челюстью. Подергивает головой к плечу, будто все время зовет куда-то.

– Мне сорок четыре года... – мужчина трет лоб. – Рост сто восемьдесят три сантиметра... Вешу я восемьдесят один килограмм. Глаза серые. Волосы седые, вьющиеся. Хорошо, это не нужно. Я понимаю... Извините.

– Одну секундочку... – Следователь картонно разворачивается через плечо и широко улыбается мелкими зубами помощнику, чьи кисти в латексных перчатках похожи на пластмассовые протезы. – Подключите, пожалуйста, детектор... – Его указательный палец направляется в сторону машины, а сам он возвращается в исходное положение, поправляет пиджак и трогает волосы на висках, словно проверяет, на месте ли они. – Вас же не будет смущать, если сейчас ассистент подсоединит вас к очень умному прибору, правда? Мы же все здесь хотим одного – понять, что произошло, – с нажимом говорит он, двигая маленькими руками лежащие на столе калькулятор и микрофон так, чтобы те располагались параллельно друг другу.

Мужчина обреченно кивает:

– Я тоже хочу понять, почему она это сделала...

Ассистент пластиковыми руками лепит на мужчину множество датчиков, колет его в палец, скребет по коже, отходит к аппарату, вставляет туда шприц и скребок, крутит ручки настройки и что-то бормочет себе под нос.

– Что? Я совсем не слышу... – Мужчина подается вперед, натягивая провода.

– Это он не вам. – Следователь опять широко улыбается и, тыча ладошкой, велит ему сесть поглубже. – Вы до сих пор живете один?

Мужчина кивает, морщится и проводит рукой по губам. У него одновременно течет из глаз и из носа. Он достает из кармана салфетку и вытирается, будто его облили. Старательно разглаживает лицо, а оно у него все равно сминается в гримасу. Глупо смотрит на стену. Задирает светлые брови и хлопает глазами... Кривая щель губ скрывает его плач.

– Ну, передохните. Не волнуйтесь... А я пока ознакомлюсь с вашей первоначальной, так сказать, распечаткой. Дайте мне ее, пожалуйста, на стол. – Взмах маленькой ладошки.

Ассистент вынимает из машины лист и кладет его на стол. На листке под сложным логотипом учреждения – таблица:

Следователь пробегает по таблице глазами, мелко кивает и кладет листок в большую папку.

– Что там? – Мужчина, возвращается к действительности.

– Теперь у нас есть параметры некоторых ваших механических, тепловых и других физических свойств.

– И?

– И теперь, по-крайней мере, мы знаем, что вы это вы... Ну... считайте, что мы таким образом вас идентифицируем... И чтобы не тратить впустую ни ваше, ни мое время... Расскажите еще раз, как все это произошло.

– Это случилось в четверг... Двадцать первого... Или это был не четверг...

– Двадцать первое – это пятница... Или это было не двадцать первого?

– Точно. Это была пятница. Двадцать первое. – Мужчина замолкает, чешет ладонь.

– Расскажите подробно... Что это был за день?

– День как день. Пыль только страшная...

– Что? Пыль?

– Ну да, с самого утра... Вроде и не жаркий, но очень пыльный день. Странно... Зачем она ушла? Зачем ей вдруг понадобилось идти в этот магазин? Не знаю... Взяла сумку... Рукой махнула. С замком возилась...

– У вас плохо работает замок?

– Нет. Мне показалась, что она не может попасть в скважину...

– Она плохо себя чувствовала в этот день?

– Да вроде нет...

– Она вообще была здорова?

– Ну да... Она просто стала хуже видеть... А потом, свет не включала в прихожей, и тогда мне показалось, что она на ощупь ищет скважину.

– Понятно. Во что она была одета?

– Не помню. А почему вы спрашиваете?

– Я просто хотел знать, не оделась ли она специально для того, чтобы куда-то пойти.

– Нет.

– Вы же не помните, в чем она была?!

– Но я бы запомнил, если бы она как-то особенно оделась.

– Она сказала что-нибудь перед тем, как уйти?

– Она что-то сказала, но мне казалось, что она говорила с замком... Я не прислушивался.

– Она часто разговаривала сама с собой?

– Вы хотите спросить, нормальная она была или нет?

– Нет. Я хочу узнать, часто ли ваша жена говорила сама с собой?

– Тогда она говорила с замком... или с ключом...

– Хорошо. Тогда так... Часто ли ваша жена говорила с предметами?

– Иногда.

– И когда это началось?

– Что?

– Ну вот эти, скажем так, эти «разговоры»...

– Она начала говорить с предметами после того, как у ее сестры появился сын. Вычитала в книжке, что с младенцем нужно говорить, и, помню, у нее это не совсем получалось...

– Почему?

– Ну... Не знаю... Это ведь странно – говорить, когда тебе не отвечают... Но потом, я помню, как сестра ей объясняла, что начинать можно, комментируя свои действия...

– И она тут же начала говорить с предметами?

– Не сразу. Но я слышал, как она иногда говорила...

– И что она говорила?

– Ну не знаю... В машине она говорила с навигатором... Она сначала выбирала голос, потом давала ему имя, а потом говорила...

– Ну хорошо. И что же было дальше в ту пятницу, двадцать первого числа?

– Я уже говорил – она собралась и ушла в магазин.

– В какой магазин?

– Ну в наш... По-соседству есть небольшой магазин продуктов... Мы называем его «наш»... Она так и сказала – «пойду в наш»...

– Может, она имела в виду не магазин?

– Точно – магазин. Она взяла сумку, с которой мы ходим за продуктами. Она точно ушла в магазин. И вот после этого все и перевернулось... Пошло не так, как могло бы быть... С этой самой точки все пошло наперекосяк... – Мужчина снимает очки и с силой трет глаза... После этого продолжает четче. – Когда она не вернулась через два часа, я встал у окна... Смотрел на огрызок улицы и пыль – там всюду была пыль. Ветер гонял ее маленькими такими вихрями... А через три часа позвонил в полицию. Они долго выспрашивали сначала все обо мне, потом о ней, потом сказали, что прошло слишком мало времени – это несерьезно и они не собираются ничего предпринимать... Думаю, там даже удивились, чего я так волнуюсь… Говорили, если жена пошла по магазинам... Я даже дослушивать не стал. Просто извинился и положил трубку...