Александр Смит - Божественное свидание и прочий флирт

Официантка открыла первую бутылку и подала ее на столик молодым людям. Тогда и другие заполучили свои бутылки, и вино полилось рекой.

— Герр Брюгли! — сказала мадам Томаат. — Какой щедрый жест! Думаю, студенты его одобрили.

Так и было. Бокалы подымали во всех уголках кафе, и герр Брюгли вместе с мадам Томаат принимали звучавшие в их честь тосты. Герр Брюгли выпил два бокала шампанского и тотчас оживился от искрящегося вина.

— Ax, какой сегодня изумительный день! — воскликнул он с экспрессией. — Прекрасная погода, чудесная компания!

Мадам Томаат кротко улыбнулась, поднеся бокал к губам. Она была умереннее в потреблении шампанского, но тем не менее пила с удовольствием. Разумеется, студенты пили быстро. Очень скоро первые винные бутыли были опустошены, но по знаку, который герр Брюгли подал официантке, принесли еще. Мужчина в переднике высказал опасение, но деньги решили все, и он ушел, улыбаясь.

Вновь наполнялись бокалы, и беседа студентов стала более оживленной. Вдруг раздался взрыв хохота за одним из столиков; разгорелся спор за другим; какой-то студент затянул песню.

К столику, где сидели герр Брюгли и мадам Томаат, подошла парочка студентов. Юноша с девушкой — с виду подростки, ближе к двадцати годам, — одетые в униформу студенческого квартала: джинсы и черные куртки.

— Можно к вам присоединиться? — спросил юноша. — Это так любезно с вашей стороны угостить всех шампанским.

Герр Брюгли встал, чтобы придвинуть стул девушке.

— Разумеется, присаживайтесь, — сказал он. — Я получил огромное удовольствие, наблюдая за вами, за вашим весельем. Ну, совсем как в «Принце-студенте»…

Студенты выглядели озадаченными.

— Ну, вы же помните этот фильм, — вставила замечание мадам Томаат. — Марио Ланца был принцем. И еще он был студентом…

Девушка вскинула голову.

— Старый фильм? — поинтересовалась она.

Мадам Томаат рассмеялась.

— Боже мой! Мы совсем забыли, сколько нам лет. Да, и вправду, это — старый фильм.

— На прошлой неделе мы смотрели «Касабланку», — попытался поддержать разговор юноша. — Классный фильм. Как раз проходил фестиваль исторического кино.

Герр Брюгли взглянул на мадам Томаат.

— Это был по-настоящему великий фильм, — произнес он. — Вероятно, самый лучший из всех, когда-либо вышедших на экран. Я его смотрел вскоре после того, как он появился. — И добавил: — Хотя в то время я был ужасно молод, совсем мальчишка.

Вышла маленькая пауза. Герр Брюгли взял бутылку шампанского и наполнил бокалы студентов.

— Расскажите нам о себе, — попросил он. — Расскажите, что вы изучаете. Расскажите, где вы живете. Кого из профессоров стоит слушать, а кого — нет.

Они вышли из кофейни вместе. Юноша вел под руку мадам Томаат, после четырех бокалов шампанского она была ему за это весьма признательна, а герр Брюгли — девушку.

— Мы живем в двух минутах ходьбы отсюда, — сказал юноша. — Боюсь, наше жилище слишком скромное.

— А что человеку в жизни надо? — спросил герр Брюгли. — Стакан вина, книга, сень ветвей и ты, любимая. Ведь так говорил Омар Хайям?

— Да, — нерешительно подтвердил юноша. — Возможно…

Они прошли мимо книжного магазина и стали подниматься по узкой улочке обратно на холм. Затем повернули в переулок, где вдоль стен домов, разрисованных всевозможными надписями, стояли несколько велосипедов. Как же здесь воняет сыростью и котами, подумал герр Брюгли.

— Вот мы и пришли, — сказала девушка. — Дверь справа.

За дверью тянулся тесный коридор, ведущий к узкой каменной лестнице, которую юноша преодолел одним махом. Поднявшись на лестничную площадку, он пригласил остальных войти: «Дверь открыта! Добро пожаловать!»

Мадам Томаат вошла первой в сопровождении девушки. За ними, пригнув голову под низкой дверной перегородкой, последовал герр Брюгли, держа в одной руке фетровую шляпу, а в другой — пакет.

Там оказалось только две комнаты. Та, что служила гостиной, была очень опрятной, но скудно обставленной. Несколько больших подушек на полу, накрытый клетчатым пледом диван. Стену украшали рисунок мужской головы, рекламный плакат туристического агентства в Греции и расписание движения итальянской железной дороги. На узкой книжной полке и под ней — стопки книг.

Дверь в другую комнату была открыта, и они увидели лежавший прямо на полу большой матрац. Возле матраца стояла ваза с засушенными цветами, а вокруг повсюду книги. Герр Брюгли отвел взгляд, виноватый, трепещущий.

— Ну вот, — сказал юноша, — так мы и живем. Это наше жилище.

— Очаровательно! — воскликнула мадам Томаат. — Слушайте, да здесь же из окна виден собор!

Герр Брюгли встал рядом с ней, и они смотрели на крыши домов в той части города, что спускалась вниз к реке. Таким они его прежде не представляли; возможно, это даже был другой город.

— Я хотел бы жить в подобном месте, — сказал герр Брюгли спокойно. — Подальше от всего. Одни лишь мы. Вы только вообразите!

Мадам Томаат закрыла глаза.

— Ни о чем не беспокоиться, — шептала она. — Никаких неприятностей от прислуги. Никаких партий в бридж. Никаких телефонов.

— Блаженство! — с чувством произнес герр Брюгли. — Просто рай.

Пока юноша готовил кофе, девушка включила музыку — зазвучал джаз, играл саксофонист.

— Слушайте, — сказал герр Брюгли, подняв вверх палец. — Вы конечно же знаете эту мелодию. «Проходит время», «Касабланка»!

— Потанцуем? — обратился он к мадам Томаат. — Не возражаете?

— Обожаю танцевать, — ответила она.

Юноша поставил чашечки с кофе на низкий столик. Затем подошел к девушке и взял ее за руку. Они танцевали рядом с герром Брюгли и мадам Томаат. «Проходит время!» закончилась, заиграла другая мелодия, это был «День в Париже», и только герр Брюгли знал, что сейчас звучит… но они снова танцевали. И теперь юноша танцевал с мадам Томаат, а герр Брюгли — с девушкой.

Юноша открыл бутылку вина — дешевое швейцарское вино из верхних от озера кварталов, — но Брюгли сказал, что столь восхитительного вина ему еще не приходилось пить. Мадам Томаат согласилась и выпила два бокала.

Вдруг герр Брюгли посмотрел на часы.

— Как летит время! — воскликнул он. — Почти пять.

— Нам надо спешить домой, — всполошилась мадам Томаат. — У меня так много дел.

— И у меня тоже, — сказал герр Брюгли.

Юноша выразил сожаление по поводу того, что гости уходят. Они хотели предложить им остаться на ужин.

— В другой раз, — заверил герр Брюгли. — Как-нибудь мы пригласим вас к себе на ужин.

— Это было бы здорово, — заметила девушка.

Герр Брюгли взглянул на нее. Она была очаровательна: добрая, любящая, прелестная — ну, просто чудо. И юноша тоже, такой галантный; да, собственно, ничего не изменилось в Швейцарии, совсем ничего. Он наклонился к мадам Томаат и что-то прошептал ей на ухо. Она слушала серьезно, а затем восторженно закивала головой.