Терри Сазерн - Грустное кино

– Что с ним такое? Он что, под наркотой?

– Черт тебя подери, он думает! – рявкнул Сид. – Ты что, никогда не видел, как кто-нибудь думает?!

Впрочем, эта демонстрация раздраженного нетерпения вышла не слишком убедительной, а потому выражение мягкого участия отразилось на лицах обоих, когда они последовали за Борисом в дверь, помеченную как «СИДНЕЙ К. КРАССМАН. Исполнительный продюсер».

Эта комната, как множество подобных ей по всему миру, везде, где снимается кино, предназначалась для функционирования в качестве нервного центра производства. Вместо трех телефонов там было пять; у одной стены имелась комбинация бара и холодильника; у другой – стереосистема и два телевизора; непомерных габаритов кушетка была накрыта будто бы какой-то разновидностью белого меха и снабжена несколькими мягкими на вид подушками из той же ткани, но разных цветов. На столе, помимо пяти телефонов, часов и прочего необходимого оборудования, стояла небольшая фотография жены Сида в аккуратной рамке.

– Откуда ты, черт побери, ее достал? – спросил Сид, беря в руки фотографию и хмуро ее разглядывая.

Морти засиял улыбкой.

– Я увеличил тот снимок, который сделал на пляже. Помнишь, мы все были на пляже у Эда Вайнера? На Олд-Колони-Роуд?

Сид аккуратно поставил фотографию обратно на стол.

– Боже мой, я эту блядь уже два года не видел, – пробормотал он, а затем бросил Морти: – Но мысль все равно чудесная. Спасибо, Морти.

– Пожалуйста, Сид.

Мгновение в их голосах звучало что-то подобное сентиментальному товариществу – короткоживущий абсурд, если по правде, – пока они поворачивались, чтобы присоединиться к Борису. Тот тем временем разглядывал самую характерную деталь комнаты: большую деревянную доску графика съемки, которая почти целиком занимала одну стену.

– Ну, вот она, – с тяжелым вздохом сказал Сид. Они с Морти почтительно на нее поглазели, а Борис тем временем подошел к окну.

Назначением доски было день за днем прогнозировать график съемки, а затем отражать реальное ее продвижение – все это проделывалось при помощи раскрашенных в радостные тона пластинок, колышков и дисков, которые удобно подходили к щелям и дыркам на ослепительно-белом фоне, как в некой затейливой детской игре. Поскольку никакого графика еще не существовало (сценария, по сути, тоже), доска, все еще пахнущая свежей краской, была пуста – а красные, синие, зеленые и желтые фишки аккуратно группировались в готовности под пустыми рядами белых «окон», пронумерованных от единицы до ста, олицетворяя собой дни грядущие, ненаступившие и непрожитые. Однако это качество свежести заставляло доску казаться невинной, девственной и, что самое главное, оптимистичной.

– Где ты намерен разместить актеров? – спросил Сид.

– Под этим этажом, – отозвался самодовольный Морт, – у нас есть еще два – один для актеров, другой для бригады.

Сид был дико изумлен и раздосадован.

– Ты что, собираешься держать актеров и «обезьян» в одном отеле?! Ты что, совсем с ума спятил?!

Классическое голливудское правило заключалось в том, чтобы актеры жили отдельно от технических работников («обезьян» или «горилл», как их любовно именовали). Предположительно это делалось из опасения, что исполнительницу главной роли до смерти затрахает буйная орда пьяных подсобников и осветителей, капитально сорвав таким образом наиважнейшую дату завершения картины.

– Да уж, приятель, – бушевал Сид, – ты как пить дать из своего долбаного умишки выжил!

– Помилуй, Сид, – умолял Морти, – это же единственный отель в городе, господи Иисусе!

– Что значит «единственный отель в городе»? Этого не может быть, господи, блин, Иисусе!

– Ну ладно, ладно, есть еще два, – скорбно признал Морти. – Но это же настоящие клоповники, Сид! Поверь мне, если мы попытаемся поселить «обезьян» в один из них, тогда они совсем… короче, это будет катастрофа, профсоюз нас убьет.

– Ладно, ладно, – сказал Сид, расхаживая взад-вперед, бурно жестикулируя и явно обдумывая большинство первых проблем производства фильма. – Мы как-нибудь это уладим. Ведь это еще не конец света, верно?

– Верно, Сид.

Указав на один из телефонов на столе, Сид сурово приказал:

– Только найди еще какое-то место, где жили бы «обезьяны», Морти. Усек?

– Усек, Сид. – Морти подошел к столу, взял трубку ближайшего телефона и принялся ловить Липса Мэлоуна.

Сид присоединился к Борису, стоящему у окна, радостно потер ладони, затем обнял его за плечо.

– Ну что, Б., взяли старт и побежали? Верно? Борис рассеянно глянул на него.

– Так ничего не получится, – сказал он.

– Чего?

– Мы не сможем снять фильм, работая в таком месте. Никогда и ни в какую.

Сид внимательно, словно что-то упустил, оглядел комнату.

– Ну да, я согласен, это не Тальберг-билдинг, но черт меня подери…

– Проблема как раз в том, – грустно произнес Б., – что это не Тальберг-билдинг. Ты что, этого не чувствуешь? – Медленным взмахом руки он указал на что-то незримое. – Смерть. Здесь воняет смертью, приятель. Я каждую минуту ожидаю, что вон в ту дверь вползет Джо Пастернак.

Сид бросил быстрый взгляд на дверь, как будто это и впрямь было возможно. Затем он снова посмотрел на Бориса, и паника отразилась в его глазах.

– Послушай… – запинаясь, начал он, – послушай, Б…

У стола Морти вдруг принялся громко и яростно говорить в телефон:

– Где тебя, Липс, черти носят?! Мы тут, блин, пытаемся фильм снимать! А ну в темпе неси свою жопу сюда, у нас проблема!

– Кончишь ты эту еботню или нет? – заревел на него Сид, затем снова повернулся к Борису. – Б… – взмолился он, одну руку простирая к нему, другую прикладывая к сердцу, – что ты со мной делаешь?

Борис кивнул за окно.

– Взгляни вон на ту башню, Сид.

– Чего? – Сид прищурился. – На какую?

– Вон на ту, – сказал Борис с детским возбуждением. – Разве это не фантастика?

В отдалении, за городом, возвышалась темная башенка – очевидно, останки замка.

– Готическая башня, Сид, – вот где должна быть производственная контора. Красота! – Он снова повернулся посмотреть из окна с мягкой улыбкой восторга на лице.

Сид мрачно уставился на него. Позади них Морти по-прежнему на пониженных тонах разговаривал по телефону. Сид вздохнул и медленно повернулся.

– Морти, будь любезен принести свою жопу сюда, у нас проблема.

– Не сходи с места, Липс, – лаконично сказал Морти в телефон. – Свяжусь с тобой минут через пять. – Он повесил трубку и прибежал к окну, нацепляя на физиономию радостное выражение.

– Кановиц по вашему приказанию прибыл! Нет работы слишком маленькой или слишком большой!

– Короче, так. Что ты знаешь вон про ту груду камней? – Сид указал на башню.